Муж для потомственной попаданки

Штаний Любовь В.

— Хочешь сказать, он попытался за ужином употребить… тебя?

— Если бы! — я всхлипнула.

— То есть? — еще больше посмурнел мой опекун.

— Употребить он меня собирался часа за два до ужина.

Толик скрипнул зубами.

— И?

— Я про свадьбу напомнила, и мы это дело отложили ненадолго.

Мне показалось или он выдохнул с облегчением? Теперь помрачнела уже я.

— Ты не представляешь, что случилось на предсвадебным ужине!

— Так расскажи.

Вспомнила увиденное и содрогнулась. До сих пор поверить не могу! Спрятав лицо на широкой груди

фея-крестного, даже всхлипнула пару раз.

— Это всё твоя наследственность виновата, — шмыгнув носом, пробормотала и обняла мужчину за талию. — Из-за неё постоянно мне бракованных женихов подсовываешь.

— Заметь, это ты настаиваешь на использовании именно этих моих способностей. Может хватит уже рисковать.

— У меня выбора другого нет, и ты прекрасно это знаешь!

— Выбор есть всегда. Через несколько месяцев тебе исполнится восемнадцать…

— Уже, — мрачно оборвала его я. — И документы ты самолично подделывал, чтобы выиграть время.

— И мы его выиграли. В любом случае, по документам у нас еще есть несколько месяцев. Может быть, твой отец успеет вернуться до того, как мои права на опеку потеряют законную силу.

— А если нет? Вопрос о моём наследстве уже решается и, поверь, в день моего совершеннолетия нарочный короля будет стоять перед нами, как штык. Тогда уже будет поздно что-то менять.

Толик помолчал, рассеянно гладя меня по волосам. А что он мог сказать? Я была кругом и полностью права, и он это понимал не хуже меня самой. Снова шмыгнув носом, закрыла глаза. Стоять бы вот так долго-долго и ни о чем не думать. И не надо мне больше совсем ничего, ни наследства, ни мужа. Разве что убедиться, что родители живы и здоровы, а остальное… ерунда.

— Дусь… — каким-то странным тоном позвал Толик.

— А?

Говорить не хотелось.

— Если ты согласна… — он замялся и закончил совсем тихо: — как только опека будет аннулирована, я сам могу на тебе жениться.

Сердце пропустило удар, а в следующую секунду я оттолкнула этого идиота:

— Только попробуй! Да за кого ты меня принимаешь? Я скорее утоплюсь, чем за тебя выйду! Жениться он на мне надумал, псих остроухий! Ни за что! Отправляй меня к следующему жениху! Кто там у нас остался? Оборотень, боевой маг королевских кровей, темный властелин?

— Ты еще эльфийского принца позабыла, — сквозь зубы вполне натурально зашипел Толик и подался было ко мне, но я отпрыгнула, оставив между нами заваленное бумагами поле стола.

— На эльфе сам женись! Я их терпеть не могу!

— Хор-р-рошо… — прищурившись, зло прорычал этот… этот… идиот! — Значит, будет оборотень.

— Прекрасно! Отправляй!

— Нет, — мой фей в два шага пересек комнату и остановился возле окна. — Сегодня уже поздно. Тебе надо выспаться. Завтра утром.

— Как скажешь, — деланно весело отозвалась я и беззвучно вздохнула, глядя в спину… опекуну.

Так и подмывало подойти, прижаться щекой к его лопатке и сказать что-нибудь успокоительное. Или просто молча обнять, положить подбородок ему на плечо и долго-долго смотреть в окно, чувствуя, как совсем рядом бьется его сердце. Вот только… даже думать об этом нельзя, не то что делать.

До боли сжав кулаки,

я заставила себя улыбнуться и направилась к выходу.

— Я к себе. До завтра.

Но уже у двери меня остановил его голос:

— И всё-таки, чем конкретно тебе не угодил вампир? Ты упомянула преждевременную кончину его матушки, кстати. Её призрак решил составить вам компанию за ужином?

— Хуже, — призналась. — Лучше бы призрак и вправду присутствовал. Авось, и вразумил бы свое дитятко.

— А поподробнее?

— Хм… Поподробнее… Ну, представь себе полумрак малого зала для приемов. Изысканные блюда на кружевной скатерти. Ароматы жаркого. Фрукты. Свечи в канделябрах. Отблески пламени разожженного камина отражаются в высоких бокалах с красным вином. Фарфор, цветы в напольных вазах. Органная музыка опять же…

— Звучит очень неплохо, — когда взятая мной пауза чуть затянулась, заметил фей. — Неужели Князь подкачал? Лицом не вышел или фигурой?

— Ни то, ни другое. И фигура замечательная, и на морду лица вполне себе ничего. Костик мне даже нравился, пока…

— Ну? — поторопил.

— Пока есть не начал! — я всхлипнула и вспылила: — Ты бы слышал, как он чавкал! Да у нас так прислуга не жрет, а тут целый вампир. Символ утонченности и аристократизма, чтоб его! Да он, пока ложку до рта донес, всю скатерть закапал соусом! Убожество клыкастое!

И я в сердцах хлопнула дверью. Если так и дальше пойдет, все косяки менять придется. Я дошла до своей комнаты и, несмотря на то, что совсем недавно принимала ванну в замке Константина, помылась. Благо, у нас для этого нет нужды созывать слуг и заставлять их бегать с ведрами. Магия решает многие вопросы.

Значительно позже, одетая в длинную сорочку из дорогой ткани, но заметно потертую и ставшую от многочисленных стирок мягкой и уютной, я нырнула под одеяло. Кровать привычно приняла мой вес. Наконец-то собственная постель! За годы совместного существования она привыкла ко мне не меньше, чем я к ней, настолько ласковым и осторожным казались её объятья. Увы, даже это не помогло, как не помогла и накопившаяся за последние сутки усталость. Сон не шел.

В голову лезли всякие глупости и отмахнуться от них никак не получалось. «Как только опека будет аннулирована, я сам могу на тебе жениться…» — словно наяву, раз за разом слышала тихий голос любимого… друга. Да, именно друга и только так! Еще опекуна, почти брата, по-настоящему дорогого и близкого человека, пусть даже человеческой крови в нем было кот наплакал. Иное отношение с моей стороны было бы верхом неблагодарности и малодушия. Я слишком дорожу им, чтобы позволить… любить как-то иначе, чем просто как друга и брата.

Со стоном перевернувшись на живот, я обхватила подушку обеими руками. «Как только опека будет аннулирована, я сам могу на тебе жениться…» Идиот! Додумался же предложить такое… гадство! И все же… «я сам могу на тебе жениться…»

Всё! Шмыгнув носом, я судорожно всхлипнула и стремительно откинула одеяло. Так дело не пойдет! Спрыгнув с кровати, сорвала с вешалки теплый халат и, запахнув его, с неуместной для такого простого действия злобной решимостью, затянула пояс. Руки почему-то дрожали.