Муж моей сестры
Шрифт:
И что-то мне все сильнее хочется, поджав хвостик, сбежать, ведь я понимаю, что совсем скоро мужчина потребует с меня секса. Тело задрожало.
Готова ли я на такое ради Алисы? Ох, не знаю. А ее слова о том, что пока мне разрешено греть его постель…
Боже. Помоги. Подскажи, что мне делать.
Молю, но ответа свыше не получаю, поэтому понимаю, что придётся разгребать все самой.
— Я не буду это подписывать. Папа всю жизнь отдал этому месту, умер за него. Передал его управление мне и только мне! Завод моя гарантия, что вы не бросите Алису, а если я
Губы пересохли, и я облизываю их, ожидая, что сейчас Минаев взорвется, заставит меня подписать все насильно, будет угрожать или прямо сейчас выпрет нас из дома на улицу.
Однако, совсем неожиданно вместо этого кабинет заполняется хриплым смехом, а я в шоке наблюдаю за мужчиной, который не скрывает своей привлекательной улыбки. Я даже на мгновение засмотрелась, настолько это было для меня непривычно.
Промелькнула мысль, что по молодости он был очень привлекательным парнем, хотя и сейчас не плох, но вот такой улыбчивый он выглядит моложе лет на десять точно, она делает его лицо светлее.
Красивый, да. Такой темной привлекательностью. Хищной энергетикой.
Сердце от чего-то защемило, а пульсирующая боль в голове немного спала, и я смогла расслабить напряженное до этого момента тело.
— Умненькая и смелая, это хорошо, в наше время таких трудно найти. Похвально, Ева, очень похвально, ты все больше меня удивляешь, — неожиданно осыпает комплиментами с довольным выражением лица, убирает неподписанный мной документ в стол. — Хотя особо не дерзи, мало ли, что может случайно произойти на производстве ТВОЕГО завода.
Посыл этого прозрачного намёка я понимаю отчетливо, я на прицеле. Пока мне дали передышку, но не факт, что надолго.
— Это все? — киваю ему, замечая, что его взор теперь обращён на вырез моей майки.
Черт, нужно было переодеться. Я ещё и в юбке, достаточно короткой, что тоже не есть хорошо.
— Еще нет. Теперь мы приступим к самому интересному. Подойди, — отодвигает кресло, чуть поворачиваясь в сторону. Хлопает по бедру. Я же, как заворожённая поднимаюсь со своего места, встаю напротив него. Взгляд упирается в его выпуклую ширинку. Мама дорогая. Меня пробирает дрожью и отрицанием. — Садись, не бойся, он не кусается.
Стою словно прикованная невидимыми оковами страха, в моей голове творится настоящая буря эмоций. Негативных эмоций.
Зачем я вообще подошла? Разве не хотела искать выход? Почему я так безоговорочно ему подчиняюсь, ответ очевиден. Он сильнее, как физически, так и духом, мои внутренности сжимаются, когда он рядом, инстинкты трубят об опасности.
Все же делаю шаг назад, отступая, но чувствую захват на руке, Минаев сам заставляет сесть на его твёрдые колени.
Я же сдвигаюсь дальше, начинаю часто дышать, не веря, что вот так сижу на нем, а он поглаживает по спине.
Смотрю на стол, на котором он брал Иру, и меня передёргивает от отвращения.
Он же не будет настаивать на сексе прямо здесь и сейчас?
Я не готова. Только не с ним. Он
Даже несмотря на то, что он по-мужски привлекателен, я его не люблю и не смогу принять. И эти его поглаживания никак не успокаивают, только хуже делают. Холодок проносится по позвоночнику, а во рту сохнет.
— Евочка, я не насильник, тебе не нужно так сильно бояться. Начнём с малого, — шепчет он на ухо, второй рукой подбираясь под юбку, поглаживая ноги. — Я не такой ужасный человек как ты себе напридумывала.
Сжимаю колени вместе, что есть сил, смотрю на спасительную дверь, но Минаев крепко держит в кольце рук, неожиданно начинает осыпать мои горящие щеки нежными поцелуями и останавливается на моих поджатых губах.
Я шокирована.
— Ох… — только и могу выдохнуть, стоило ему резко притянуть ближе, так что я ощутила попой что-то очень твёрдое. Член. Огромный, он словно тянется ко мне, один раз, второй.
Я же вцепилась в его рубашку и хотела возмутиться, как его рот неожиданно захватил мои губы в диком поцелуе. Сначала грубо, покусывая, слишком настырно, заставляя раскрыться против воли.
Я не могу пошевелиться, нахожусь в оцепенении, в неверии. Мой первый настоящий поцелуй…
Ругаю себя, как могу, пока его запах щекочет рецепторы, пока проворный язык касается неба и заставляет мурашки бегать по рукам.
Это так странно… Не так, как я себе представляла. Совсем не так, как целовал меня когда-то неумелый парнишка. Небо и земля. По сравнению с этим то, что было раньше, просто детские забавы.
— Еб, и как же тебя трахать, когда ты так боишься, трясёшься? Скажи мне, маленькая, что же мне с тобой делать…
Умоляет, злится, рычит и покусывает мои губы. Словно наказывая. Мучает. Грубо и с таким трепетом.
Его горячие руки неспешно блуждают по телу, стараясь не переходить границы разумного.
Он берет яростно, слишком жадно, кажется, дышит этим поцелуем и явно хочет большего.
Его тело настолько напряжено, что под моими пальцами кажется железным, настолько твёрдым, что даже не верится.
Я не ответила бы, даже если возжелала, не смогла бы, хотя, по-моему, это ему и не нужно было. Для меня это слишком дико.
Он отрывается, смотрит в глаза плотоядно несколько долгих секунд и снова набрасывается на мои губы. Его язык с новой силой врывается внутрь моего рта, а меня словно шарахнули тяжёлой битой по голове, челюсть сводит в лёгкой судороге, и я начинаю хныкать от подобного яростного напора.
Кажется, уже царапаю его открытую шею в откровенном протесте.
— Видишь, я могу быть нежным, — произносит он, задыхаясь, вновь оторвавшись от моих истерзанных губ. Я бы не сказала, что он нежен. Страстный, да, даже немного дикий, хотя и сдержанный в прикосновениях. Но никак не ласковый. Прет как танк. — Ты же понимаешь, что время на исходе? Мое терпение вот-вот лопнет. Ты, девочка, сводишь меня с ума. Я же выполнил твою просьбу и теперь требую плату. Это произойдет на днях, и хочу, чтобы ты была к этому готова, потому что я не буду жалеть.