Муж на сдачу
Шрифт:
Вот ещё — будет он просто так беспокоиться о каждом жителе города! Ясно же — что-то между ним и его хозяйкой есть, иначе, с чего бы кагым сам приехал, почему заговорил про мужа для женщины? Неужели, они — любовники? Да, тогда всё совпадает.
Михаэль криво усмехнулся — наверняка подсунет Маритке какого-нибудь лопуха из местных прихлебателей, который на все закроет глаза, ведь внешне приличия будут соблюдены. И втихомолку порочная связь продолжится. Кагым же женат, верно? Вот, поэтому и нужна ширма в виде
Ах, зельеварка… Такая же, как большинство женщин, ей бы поскорее прислониться к мужскому плечу, чтобы оберегали и помогали, сняли все финансовые трудности…
Мысль острой иглой вонзилась в голову — если она спит с кагымом, то почему так бедствует? Он же не слепой — Мариэта живет очень чистенько и очень бедно.
Значит, кагым просто скупердяй?
Вяло проползла и другая мысль — может быть, женщина еще не спит с начальником, а он только готовит площадку для встреч? Тогда понятно, почему она каждую монетку считает и одной травой питается.
Михаэль вспомнил, что ему-то она мясо подаёт, а сама одну кашу ест. Говорит, мол, не люблю мясное…
Грах, и что ему с ней делать?
Хочется одновременно прибить и… зацеловать?
Рассердившись сам на себя, граф забрал топор и отправился к зарослям.
Несмотря на повязки, когда он крепче сжимал топорище, ладони слегка саднили, но он же мужчина, ему не к лицу обращать внимание на такие мелочи!
Граф подошёл к зелёной стене и внимательно осмотрел поле деятельности. Уже ясно, что наскоком тут немногого добьёшься, нужно проявить смекалку.
Ветки слегка колыхались под дуновением ветра, листья насмешливо шелестели — не возьмёшь!
Мужчина решительно ухватил ближайшую ветку, нагнул её к земле и для надёжности, наступил ногой. Удар, ещё удар, и ветка отделилась.
Да!!!
Дело пошло.
Разгорячившись, Михаэль не замечал ни стекающий пот, ни ноющие руки. Кучка срубленных веток росла, и в сплошной зелёной стене появилась маленькая брешь.
— Ар, давайте я вам помогу, вместе сподручнее!
Голос сзади заставил подпрыгнуть и резко обернуться, только усилием воли сдержав натренированную реакцию на уничтожение — сзади стоял мужчина с топором в руках.
— Вы кто? — удивился Михаэль.
— Я — Талир, племянник Прения, вашего соседа. Марита — хорошая женщина, здесь её все уважают. Хочу помочь, вы же только после болезни, а здесь работы не на одну неделю.
— А! Что ж, я не против, только нам платить нечем, — грах, как сложно выговорить и, главное, осознать это! Ему, графу Гроув, нечем заплатить за работу простому кмету! Более того, он вынужден сам работать, как какой-то бездарь! Скорее бы снять ограничитель и разобраться с теми, кто его сюда упрятал!
— Да я не за деньги, что вы! Я помочь хочу, по-соседски! — вскинул руку мужчина.
— Тогда,
В течение целого оборота мужчины работали молча. Талир ловко подхватывал сразу несколько веток, пригибал и одним-двумя ударами отсекал их у самых корней. Граф косился на него и пытался делать также, но, то ли из-за слабости, то ли, из-за отсутствия сноровки, но так ловко владеть топором у него не получалось.
Через половину оборота пришла Маризта с небольшим кувшином в руках.
— Я попить принесла, ягодный взвар, — проговорила женщина, внимательно оглядев работников.
Михаэль вспотел так, что рубашка насквозь промокла, а второй — кстати, кто он? — выглядел не настолько загнанным.
— Талир, ари, — представился добровольный помощник, — племянник вашего соседа, Прония. Вот, решил помочь.
— Спасибо, Талир! Выпейте взвару! — Маризта протянула чашку ему первому.
Точно, племянник Смияды, она же видела этого мужчину, он на соседней улице живёт. Выходит, соседи приступили к выполнению плана по объединению участков?
— Благодарствую, хозяйка! Очень вкусно! — мужчина проглотил последние капли и облизнулся, рассматривая зельеварку.
Граф, мрачно взиравший на сцену, глухо кашлянул, напоминая, что здесь ещё один умирающий от жажды.
Маризта, очнувшись от размышлений, налила чашку и подала «брату». Наконец, и ему перепала чашка с напитком.
М-м! И правда — вкусно! Прохладное, с небольшой кислинкой, питьё прекрасно утоляло жажду.
— Спасибо, сестра! — граф вложил во взгляд всё своё негодование, но голос звучал ровно.
— Тебе, Михэ, нельзя сильно напрягаться, — ответила женщина, забирая посуду. — Ты еще не окреп, болезнь может вернуться. Не дело женщины указывать мужчине, но я, как почти целитель, прошу — осторожнее. Больше отдыхай. Я поставлю кувшин вот сюда, в тень, если еще захотите пить.
Михаэль с большой охотой вообще бросил бы на сегодня работу, но добровольный помощник махал, как заведённый, было неловко показывать слабость и отставать.
Граф скрипел зубами, поминал про себя граха и всех его родственников, но раз за разом поднимал ставший пудовым топор.
— Ар, вы качаетесь, ари Маризта права — вам рано ещё столько работать, иначе вы снова заболеете! — голос Талира, вернее, смысл его речи, прозвучал сладчайшей музыкой. Последние четверть оборота Михаэль держался на одной вредности.
С облегчением опустив руки, граф, стёк на землю.
— Вам плохо? — испугался Талир и бросился к кувшину с взваром. — Испейте!
Осушив полную чашку в несколько жадных глотков, Михаэль почувствовал себя лучше.
— Спасибо. Да, немного перестарался.