Муж напрокат
Шрифт:
Глава 34
Мама внимательно слушала мой рассказ и периодически вздыхала.
– Этот твой Колин, как собака на сене, Лана. Я, конечно, благодарна ему - как и все мы - за его благородный поступок. Но спать с тобой - это было лишним.
– Мам, я была не против.
– Ох, Лана, ты была в таких обстоятельствах, которыми он не должен был пользоваться.
– При чем тут обстоятельства, мам?
– я начинала раздражаться от того, что она видела Колина в негативном свете. А еще злилась сама на себя за то, что рассказала ей о наших с ним отношениях, и теперь мне приходилось расхлебывать последствия своего бездумного желания поделиться хоть с кем-то. Раньше такое я бы поведала Ксюше, и мама даже не узнала бы о нас с Мастерсом.
– А при том, - безапелляционно заявила она.
– Девицу в беде использовать всегда проще.
– Мам, он не использовал. Он помог мне и детям.
– Помог, и ты ему отплатила… гм… своим телом. А теперь отпусти, и пусть идет к своей беременнй невесте. Лана, женщина должна уважать себя и не довольствоваться вторыми ролями. Та, у которой есть гордость, всегда занимает самую верхнюю позицию. Я именно так воспитывала своих девочек, - мама шмыгнула носом, и я поняла, что она снова думала о Ксюше.
– Хорошо, - мне проще было согласиться с ней, чем затевать бесполезный спор, который я все равно не выиграю. Сколько бы люди ни спорили, в конце все равно каждый останется при своем изначальном мнении. Так бывает в девяноста процентах случаев. Мы очень редко и неохотно принимаем чужую точку зрения.
– Расскажи лучше о детях, - попросила она, и я поведала ей о большинстве забавных историй, которые случились с нами за последние дни. Правда, утаила несколько. Например, ту, в которой Ноа ходил с трусами на голове и требовал освободить обезьянок из зоопарка. Мама посмеется, но будет больше внимания уделять тому, как я воспитываю ее внуков.
Мы стремительно возвращались к прежнему режиму, и следующий день начался в суматохе. С одним накрашенным глазом я поставила перед детьми хлопья с молоком, одновременно следя за тем, как в чашку наливается мой кофе. Тушь с зеркальцем лежали тут же на столе. Пока я отвернулась, чтобы забрать свой живительный напиток, Ноа успел открыть тюбик и намазать себе брови. Повернувшись, я ахнула так громко, что Виктория даже перестала клевать носом над тарелкой. Я схватила Ноа и утащила визжащего племянника в ванную смывать импровизированный макияж. Потом был скоростной завтрак и одевания со спорами.
– Не хочу эту кофту, дай мне со Спайдерменом.
– Лана, мне не нравятся юбки, не буду их носить.
– Лана, я хочу в туалет!
– Лана!
– Лана!
– Лана!
– Я подскочила на месте, нервно обернувшись в сторону стоящего передо мной Мастерса.
– Поехали на встречу.
– А, да, иду.
Я засуетилась, быстро закидывая в сумку блокнот и косметичку со стола и зачем-то взяла чашку с остывшим кофе. Пройдя с Колином несколько шагов, я спохватилась и быстро вернулась, чтобы поставить ее на место. Он криво усмехнулся, пытаясь сдержаться и сохранить суровый вид, но я видела эти искры в его глазах. Растерянная и немного рассредоточенная, я все же обратила внимание на такую, казалось бы, мелочь, как его мимика, и не могла не позволить себе получить удовольствие от кратковременной вспышки его внимания.
– Как дети?
– спросил он, как только мы сели в машину и тронулись с места.
– Хорошо, - ответила я, глядя на него. Теперь торопиться уже было некуда, и я могла немного расслабиться.
– Ты сегодня какая-то несобранная.
– Да, утро выдалось непростым.
– Может, нанять няню?
Я посмотрела на него, как на умалишенного.
– Зачем?
– Чтобы тебе было легче.
– Мне с ними и так несложно, - сказала я, нахмурившись.
– Лана, но ты же устаешь. И учишься еще… Кстати, ты пишешь дипломную работу?
– Да, - выдохнула устало.
Пишу. По ночам, втихую, когда есть пробел на работе, но ему я этого не скажу. Я отвернулась к окну, чтобы у него не было возможности так меня разглядывать. Сегодня и так едва замазала темные круги под глазами. Несколько ночей над учебниками и за ноутбуком - и вся красота ушла практически бесследно. Я уже держалась практически на одном честном слове и чистом кофеине.
– Лана?
– снова позвал Колин, и я вынуждена была посмотреть на него.
– Ты выглядишь уставшей.
– Спасибо за комплимент, - вяло пробормотала я. Движение машины усыпляло, и мне хотелось прикрыть глаза всего на минуточку для перезагрузки. Но ехать было недалеко, поэтому я не могла себе этого позволить.
– Тебе нужно больше отдыхать.
Я спрятала за легким покашливанием свой истерический смех. Мне хотелось сказать Колину: «Давай-ка разберем, в какую часть дня я могу втиснуть длительный сон. Утро начинается в шесть, так как раньше просто не могу заставить себя вылезти из кровати. Я быстро принимаю душ и сушу волосы. Крашусь, бужу детей, привожу Ноа в порядок, постоянно подгоняя Вики, потому что вместо чистки зубов она засыпает над раковиной. И хорошо, если при этом хоть как-то елозит по зубам щеткой. Потом я тащу этих «сов» в кухню, чтобы попытаться запихнуть в них завтрак, от которого они отказываются. Я ношусь между ними и кофемашиной, чтобы сделать хотя бы глоток горячего напитка до того, как нам нужно будет выбегать из дома. Параллельно я должна запихнуть в детей хотя бы пару ложек хлопьев. Потом собрать им перекус, одеть всех, подобрав не то, что мне кажется красивым или просто чистым, а то, что хотят они. А хотят, как правило, именно то, что в данный момент в стирке-глажке-старое. Отсюда утренние истерики и недовольства. Ноа еще может упасть на пол в пижаме и устроить лежачую забастовку. Знал бы ты, Колин, как же мне хочется забить на все и прилечь рядом с племянником. На минуточку. Просто прикрыть глаза и поверить в то, что я в нирване. Но я вынуждена уговаривать-угрожать-наказывать-умолять. Потом я наспех одеваюсь сама, забрасываю в рюкзаки ланч-боксы, и мы буквально вылетаем на улицу, потому что уже опаздываем. Всегда. Каждый день. Во сколько бы ни вставали дети. Когда сдаю их в сад и школу, тут же лечу на работу, потому что туда я тоже опаздываю. А все из-за того, что Вики внезапно решила перед уроками обсудить со мной мальчика, который ей нравится, а потом еще и Ноа не хотел меня отпускать.
После работы забот не меньше. Привести детей домой, по дороге заскочив с супермаркет, в котором вместо получаса мы проводим полтора, потому что… «Лана, ну давай зайдем в игрушки! Мы просто посмотрим».
И мы заходим каждый раз. Потому что я люблю этих детей, и мне искренне жаль, что я не могу позволить себе купить им все игрушки, которые они с такой жадностью рассматривают. Потом мы идем домой, и я грызу себя за то, что не могу дать им всего, в чем они нуждаются или чего хотят. Вечер, как всегда, суматошный. Домашние задания Вики, нежелание детей ужинать, беготня по дому и крики. Пока они смотрят вечерние мультфильмы, у меня стирка-уборка-глажка. Потом купание, чтение сказок и укладывание этих вечных двигателей спать. Когда в доме воцаряется тишина, от которой даже звенит в ушах, мне хочется принять ванну и отдохнуть. Но я обхожу дом и собираю разбросанные вещи. После этого принимаю быстрый душ, завариваю ненавистный кофе и сажусь за учебу. Спать ложусь часам к двум-трем ночи, а в шесть я снова на ногах. Скажи мне, дорогой Колин, когда я должна отдохнуть и какую часть этих обязанностей должна переложить на няню?»
Но я, конечно, промолчала. Просто неопределенно пожала плечами и снова уставилась в окно.
– Лана… - я подскочила от ощущения горячей ладони на своем колене.
– Как Карен?
– спросила я, чтобы прекратить допрос. Обычно этот мой вопрос отрезвлял Колина, и в этот раз все сработало так же. Он убрал руку с моего колена.
Я странная. Казалось, мне так хотелось, чтобы он был рядом. Но те две недели, пока он не вмешивался в мою личную жизнь, и мы общались только по работе, позволили мне наконец посмотреть на мир трезвым взглядом. Колин никогда не принадлежал мне и не будет. Поэтому было логично и правильно пресечь на корню эту его неуместную заботу и нежность. Хотя мне до боли хотелось сжать эту крепкую ладонь и вернуть ее на мое колено. Всего на секундочку почувствовать, что я не одна в этом сумасшествии.