Муж напрокат
Шрифт:
Глава 29
Макс несёт меня на руках. Когда он вот так жмёт к груди, его насыщенного запаха гораздо больше. Притулившись, веду носом, сладко зеваю. Чувствую, Дубовский смеётся.
Мне хорошо и тепло, а ещё я очень устала и не могу пошевелить даже пальцем ноги. Но это утомление почти что волшебное.
— Ты по-прежнему не одет. Если кто-нибудь заметит нас в таком виде, ближайшие триста лет мы не отмоемся от сплетен.
— Зато никто не посмеет назвать наш брак фиктивным. —
— Если именинников тянут за уши, за что же тогда нужно тянуть жениха? А, Ксюнечка? — веселит меня анекдотом в тему мой новоиспеченный муж.
И я, хихикнув, блаженно потягиваюсь в его объятиях. Несмотря на миллион жадных и грязных поцелуев до этого, я залипаю на его губах.
Они такие крупные, красиво очерченные жёсткой щетиной, но не бабские, совершенно не женственные, а наоборот — дерзкие, мускулинные, как у хищника.
— Ты похожа на сытую кошку, мадам Дубовская. — Подмечает мой взгляд.
— Вот это нам ещё предстоит обсудить, — шутливо прищуриваюсь.
Хотя, честно говоря, мне не хочется ругаться.
— Я уж думал, никогда не дождусь скандала по этому поводу.
— Эй, по-твоему, я скандалистка?
— Ты, как любая женщина, любишь создавать шум, если считаешь, что твои права нарушены.
— То есть ты понимаешь, что записывать меня на свою фамилию, не спросив разрешения, было, по крайней мере, некрасиво?
— Естественно, — улыбается. — Я просто хотел посмотреть на то, как вытянется твоё лицо.
Шаловливо закатываю глаза.
— Поставь меня на место, завоеватель, — в шутку смотрю на него искоса, как бы мечу глазами молнии, но на самом деле испытываю восторг, по-прежнему обнимаю его. — На что ты рассчитывал, Дубовский? Что я подмахну документ и не замечу? Оглохну от радости и счастья?
— Да, именно так я и думал.
— А вдруг я дала бы заднюю?
— Сбежавшая невеста? Ты бы так со мной не поступила. Ты хорошая. Хорошие девочки не требуют подарков, не устраивают истерик и не бросают женихов перед алтарём из-за фамилии.
— А что там с подарками?
Максим смеётся. Подносит меня к автомобилю и, переложив на одну руку, пытается открыть дверцу. Но у нас не получается. И, рассмеявшись ещё громче, он позволяет сползти по его телу, чтобы открыть машину нормально. Но я не спешу попасть в салон. Обнимаюсь с ним, прижимаясь крепче.
Его сильные руки гладят мои голые плечи и спину. И физическая слабость — такая, словно по мне проехал подаренный нам на свадьбу трактор — сменяется внутренним наслаждением и покоем. Похоже, я нашла «своё» в лице этого таинственного мужа напрокат.
Мне нравится в нём совершенно всё, и сердце, вытянувшись в струнку, снова готовится выйти на батут. Сейчас начнётся показательная программа.
Его улыбка. Его желание помогать нам. И даже запах пота с какого-то момента
Сглатываю слюну, смущаюсь, глядя ему в глаза. Утопая в них.
О боже, кажется, мне не нужен год.
Провожу руками по его мускулистым предплечьям и снова млею, задыхаясь. И Максим свои не отводит. Молчит и тоже обнимает за талию. И почему-то мрачнеет. Отворачивается, оглядывается, щурится. Словно что-то ищет. Поднимает одну руку и кладёт на мой затылок, нежно перебирая волосы.
И ночь будто становится ещё тише, даже листва не шелестит.
Высоко над головой сквозь тёмные кроны пробивается лунный свет.
— Куда мы поедем, здесь же близко?
— Да мало ли куда, Ксюшенька. Главное, что вместе.
— Тоже верно.
Его шершавые пальцы скользят по моим губам, и сердце таки начинает свои цирковые трюки. Крутит сальто, которое, как и положено, делается на значительной высоте. Неискушенный зритель вряд ли поймёт, когда два сальто-мортале, а когда три… Но Максим так на меня смотрит...
— Тут такое дело, Ксюш... — Отпускает на секундочку, хлопает себя по несуществующим карманам, потом вспоминает, что на нём нет штанов.
Я снова смеюсь.
— У меня есть для тебя свадебный подарок, но суть не в этом.
Он смотрит на небо, улыбается луне, потом облизывает губы и снова фокусируется на мне.
— Кажется, я в тебя втюхался по самые уши.
— Что ты сделал?! — смеюсь, захлебнувшись эмоциями.
— Влюбился. И нет мне прощения.
— Что ты сделал?! — смеюсь, захлебнувшись эмоциями.
— Влюбился. И нет мне прощения.
Каменею, перестав улыбаться. Наши взгляды скручиваются как спагетти на вилки. Происходит немой диалог. И я не знаю, что и думать. Может, мне послышалось? Опускаю голову и отхожу в сторону, кутаюсь в покрывало и ёжусь, будто от пронизывающего тело холода.
— Максим, такими вещами не шутят. Это не смешно.
Слышу его усмешку. Дубовский поднимает руку и нежно касается моего плеча.
— Я и не думал шутить, Ксюшенька.
Мотнув головой, скидываю его руку. Сейчас мне дискомфортно от его прикосновений. Надо подумать. Я не переживу, если он издевается. Для меня всё очень серьёзно, и подобные шутки неуместны.
Снова смотрю на улыбающегося Дубовского и почему-то вспоминаю Ивана, своего первого мужа. И то, как обильно он потел, вытирая платочком виски, признаваясь в любви. В тот день у него под мышками и на спине образовались круги, а волосы стали влажными. Я тогда подумала, что у него инфаркт случится, так сильно он переживал.