Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви
Шрифт:
Но вместо нее дверь мне открыл какой-то мужчина лет тридцати, в трениках и футболке с изображением сапожка-Италии. Такие футболки обычно привозят туристы в подарок своим близким. И для бюджета необременительно, и родственники не забыты. Около него вилась шоколадная такса, которая с недоверием смотрела на меня своими блестящими глазами-бусинками. Немного подумав, такса звонко тявкнула.
Мужчина нахмурился и с удивлением уставился на меня.
– Чего надо? – спросил он и громко икнул.
– Мне…
С минуту-другую он смотрел на меня, как бы решая: какие дела у меня могут быть с Кирой Андреевной, потом нахмурился и громко крикнул:
– Мать! Тебя кто-то спрашивает.
Я помнила, что у Киры Андреевны было две дочери, но, может, я что-то перепутала.
– Сейчас! – раздался голос секретарши мужа.
– Проходите! – спохватился мужчина. – Сюда.
Я оказалась в узком коридоре, сопровождаемая таксой, которая честно конвоировала меня, отрабатывая свои собачьи хлеб-соль. Я стояла около стенки, когда в меня чуть не врезался неизвестно откуда взявшийся темноволосый пацан лет четырех на трехколесном велосипеде. Он остановился буквально в десяти сантиметрах от моих ботинок и теперь сосредоточенно рассматривал меня, наклонив голову.
– Пли! – неожиданно скомандовал он. – Р-рр-ррр. Пьехали! – и он налег на педали. Такса помчалась за ним, лая и задорно виляя хвостом.
– Фаня, фу, – рявкнул мужик.
И этот пацаненок, и такса Фаня, да и сам мужик с сапожком-Италией на груди так мало сочетались с холодно-царственной Кирой Андреевной, что на минуту я усомнилась, что все-таки попала по нужному мне адресу.
Но все мои сомнения развеяла Кира Андреевна, которая вышла из кухни в фартуке и спросила:
– Антон… – увидев меня, она осеклась.
Если я хотела, чтобы с лица Киры Андреевны хоть на минуту сошла маска невозмутимости, то мне это удалось. На лице Киры Андреевны промелькнули испуг, растерянность, удивление.
Но она быстро пришла в себя.
– Инна Викторовна!
– Извините за внезапное вторжение. Но мне нужно с вами поговорить. Это срочно.
– Ну, хорошо. Пройдемте на кухню. Вы не возражаете? Раздевайтесь. Это мой зять, Антон.
Мужик снисходительно кивнул мне.
– Инна Викторовна, жена моего шефа.
Теперь этот мужлан смотрел на меня иначе: как собака на вожделенную косточку. Только что хвостиком не подмахивал.
– Очень приятно, – машинально выдавила я, вешая куртку на вешалку и разматывая шарф.
На кухне царил образцовый порядок. Чувствовалась опытно-секретарская рука Киры Андреевны, у которой все всегда было разложено по нужным полочкам и шкафчикам. Светло-бежевая мебель, табуретки с коричневыми накидками и такими же кисточками на концах. Я опустилась на табуретку, почти не чувствуя под собой ног.
– Чай-кофе?
Я
– Ну чаем я вас все-таки напою, – улыбнулась краешками губ Кира Андреевна. – Так что вы хотели у меня узнать? – без всякого перехода спросила она, колдуя над заварочным чайником.
– О Володе.
Ее брови взлетели вверх, но она была слишком вышколенной секретаршей, чтобы задать следующий вопрос раньше положенного времени.
– Я знаю… у него есть любовница. Я хочу знать, кто она. Пожалуйста, – почему-то прибавила я, – скажите мне все, что знаете об этом. Я заплачу вам.
Я полезла в сумку за деньгами, пока Кира Андреевна не остановила меня.
– Бросьте, Инна Викторовна. Вы же взрослая женщина.
Подтекст в ее словах был ясен: взрослые женщины не вламываются в чужие квартиры с расспросами о любовницах мужа, взрослые женщины не предлагают таких идиотских сделок, а стоически несут свой крест без попыток узнать мужские тайны и секреты. Но я не была взрослой. Я была упрямой, несносной и плохо воспитанной в глазах вот таких правильно-положительных людей, как Кира Андреевна.
– Ну, Инна Викторовна, я совсем не уполномочена…
Теперь Кира Андреевна отгораживалась от меня своим сухим канцелярским языком. Сейчас она напоит меня чаем и попросит уйти. Я потерпела полное и безоговорочное фиаско.
И здесь я неожиданно расплакалась. На лице Киры Андреевны мелькнуло странное выражение.
– Я могу… – И она замолчала.
– Я никогда никому не скажу. Честное слово.
– Не сомневаюсь, – сухо сказала Кира Андреевна. – Это совершенно не в ваших интересах.
Наступило молчание. Наконец я осторожно кашлянула.
Кира Андреевна отвела взгляд в сторону.
– У него есть женщина. Марина Плешакова. У них ребенок.
– Что? – спросила я, поднимаясь с табуретки.
– Ребенок, – повторила Кира Андреевна. – Два годика. Занятная девочка.
Я стояла и остолбенело смотрела на Киру Андреевну.
– Вы… уверены? – спросила я хриплым голосом. Внезапно все стало четким и понятным: его отчуждение, частые отлучки, нежелание спать со мной, слово «развод», едва не слетевшее с его губ.
– Да, – в голосе Киры Андреевны, как всегда, звенел металл, – ваш чай.
– Не надо. – Я повернулась и пошла в коридор.
– Инна Викторовна! – донеслось до меня. – Инна Викторовна. Пожалуйста, постойте. Подождите.
Я остановилась и посмотрела на нее.
– Ну, вы понимаете, что никому… как вы говорили.
– Да, да, конечно, – кивнула я. – Естественно. Вы не беспокойтесь… И еще… – я клацнула зубами. – Адрес и телефон.
– Чей? – шепотом спросила Кира Андреевна.
– Марины. А… кстати… кто она?