Муж Святой Героини

Элгрин Сергей

Рабочий день подходил к концу, мужчина всё ещё бродил по улице перед ателье, и теперь к нему присоединилась целая компания молодых весёлых людей, которые, судя по их манере держаться с мужчиной, были его прихлебателями и подручными. У этого Истаса Равезона оказалась целая собственная шайка.

Амнэлия понимала, что, как только настанет пора идти домой, она окажется беззащитной, одна против всех этих приставал. Пока она находилась в ателье, и пока было время работы, она была под защитой — но как только выйдет на улицу, она окажется добычей для хищника.

Рабочий день закончился,

и Амнэлия тяжко вздохнула, когда услышала это от хозяйки. Она решила тянуть как можно дольше, провожая взглядом других девушек, что, весело щебеча, накидывали на себя верхнюю одежду, брали с собой свои вещи и покидали ателье, прощаясь с хозяйкой.

Наконец, они остались в ателье вдвоём. Амнэлия встретилась с хозяйкой взглядом.

— Боюсь идти одна, — сказала Амнэлия. — Этот человек всё ещё там. И теперь у него собралась целая банда.

Она указала пальцем на витрину, через стекло можно было видеть, как шайка Истаса Равезона вместе с ним самим шумно веселится в открытом кафе через дорогу, напиваются, громко хохочут, отпускают какие-то шуточки в адрес прохожих.

— Ох, — сказала хозяйка. — Этот повеса уже достал многих женщин в нашем городе. Я помогу тебе, милочка. Провожу до дома. Где ты живёшь?

— На Улице Плюща.

Хозяйка кивнула.

— Это недалеко. Я пройдусь с тобой.

— Спасибо вам, — сердечно поблагодарила Амнэлия. У неё стало легче на душе и настроение чуть приподнялось.

Женщины оделись и вышли из ателье. Хозяйка заперла дверь, и к женщинам подошёл городской стражник. Это был высокий мужчина. Слева на поясе висел меч, а ещё кинжал, а справа дубинка. На стражнике были лёгкие доспехи и шлем на голове, всё одеяние было серым, однако сверху накинута мантия красноватого цвета с гербом города на груди.

— Собираешься домой, Хагата? — весело обратился он к хозяйке. Было видно, что они друг друга знали.

— Да, — ответила она. — Сегодня здесь дежурят твои?

— Верно.

— Смотри зорко, чтобы в моё ателье не пробрались воры.

Стражник усмехнулся.

— Обижаешь, Хагата. За последние лет пять на Главной площади и прилегающих улицах ни разу не было ни одной ночной кражи со взломом. Всё благодаря нам, бдящим в ночи. Пока весь город спит, мы, исполняющие свой долг…

— Да-да, я найду время выслушать твоё бахвальство в другой раз, Тарген. А сейчас я тороплюсь. Я должна проводить эту милочку до её дома.

Стражник взглянул на Амнэлию и улыбнулся ей. У него было приветливое и добродушное лицо, он был лет на пять старше Андаля, Амнэлия улыбнулась в ответ.

— Новенькая? Что-то я такую не припомню среди твоих работниц.

— Да, работает у меня всего несколько дней, — сказала хозяйка.

Вдруг Амнэлию посетила мысль, и она обратилась к стражнику:

— Уважаемый, не могли бы вы что-нибудь сделать с тем типом и его шайкой. Вон с ними, — она указала пальцем в сторону, где на другой стороне улицы повеса и его шайка громко веселились и выпивали. По некоторым их репликам и взглядам, бросаемым в сторону ателье, можно было понять, что они уже заметили, что Амнэлия и хозяйка покинули заведение. Заметили — и, очевидно было, что они что-то задумали.

— Глава

этой шайки — как его там, Истас Равезон, кажется? — пристаёт ко мне уже второй день. А когда его выпроводили из ателье, он крутился здесь поблизости, как цепной пёс. Я много раз говорила ему, чтобы он отстал от меня — но он не успокаивается. Я замужняя женщина, меня дома ждёт муж, а этот человек, похоже, решил проходу мне не давать! Пожалуйста, урезоньте его.

Стражник бросил взгляд на шайку повес и нахмурился.

— Ах, Равезон, — мрачно проговорил он. — К сожалению, мы ничего не можем с ним поделать.

Хозяйка ателье тяжко вздохнула и взяла Амнэлию под руку, словно дама кавалера. Она сказала:

— Милочка, этот приставала — сын одного из членов городского парламента. Он уже несколько лет житья не даёт многим женщинам в городе. Пристаёт ко всякой, какая ему приглянется — и ему плевать: замужняя она или незамужняя. Стража ничего не может с ним поделать, он под защитой своего папаши. Тебе придётся просто скрываться от него и избегать встречи — вскоре ему, возможно, надоест преследовать тебя и он отстанет.

— К сожалению, всё так, — мрачно проговорил стражник. — Лучшее, что вы можете сделать — это попросить своего мужа встречать вас после работы и провожать до дома. Он не посмеет затеять драку с чужим мужем, да и просто побоится — я не помню, чтобы этот повеса хоть раз с кем-то дрался в прошлом.

— Я тоже так считаю. Попроси своего мужа, милочка, начиная с завтрашнего дня, встречать тебя с работы.

Амнэлия погрустнела. Она, конечно, попросит Андаля, но она не была уверена, что это будет для него удобно. На примере последних дней она могла быть уверена, что работа у Андаля заканчивается на несколько часов позже, чем у неё. В конце концов, не сам Андаль устанавливает для себя время работы, это зависит от его нанимателя. Неизвестно, получится ли у Андаля отпроситься у купца пораньше.

Она снова бросила быстрый взгляд на шайку приставалы.

«И почему всё это происходит со мной, о боги! Хекс!»

Мало было того, что они с Андалем лишились собственности, работы, жилья, денег, чуть было не погибли во время атаки на Graen Wilat, провели несколько недель в долгом пути, ведя жизнь беженцев, прибыли в незнакомый город, где вынуждены начинать новую жизнь с нуля… Мало того, что Амнэлия лишилась памяти, и даже собственный муж кажется ей незнакомцем — из-за чего она даже не может выполнять свой супружеский долг, что, несомненно, огорчает её мужа… Так теперь ещё и это! Этот мерзкий тип увязался за ней и решил не давать ей проходу — и поделать с ним ничего нельзя: его папочка, видите ли, член городского парламента!

Амнэлия была зла. На этого типа, на свою судьбу, на весь мир. Несчастья сыплются на них с Андалем как из мешка.

«Мы же не плохие люди. Почему это происходит с нами?!»

Всё началось с чёртового Храма, если вспомнить, что рассказывал ей Андаль. Сначала Храм похитил её в детстве, разлучив с родителями. Затем храмовники напали на Graen Wilat, согнав их с мужем с насиженного места, лишив всего, и в придачу ещё и лишив её памяти… Всё — из-за проклятого Храма, все беды в её жизни из-за него!