Муж за алиби (Любить нельзя помиловать)
Шрифт:
— Да-да, что-то такое было, — рассеянно сказала Вера, украдкой взглянув на часы. «Половина десятого. Еще полчаса». Потом спохватилась: — Но это же естественно!
— Для тебя да. Именно поэтому я тебя уважаю. И именно потому, что я тебя уважаю, я никогда… да что с тобой, Вера? Ты же меня совсем не слушаешь!
— Я вас случаю.
— Первый раз тебя такой вижу, — повторил Владимир Иосифович. — Первый раз. И это серьезно. Я рассчитывал, что сегодня мы будем говорить не о нем.
— А о чем?
— О нас с тобой.
— О нас? А что о нас говорить?
— Да ты ни разу не давала никакого повода! — Кажется, он сказал это в сердцах. Вера снова украдкой взглянула на часы: «Пора, не пора? Надо потянуть еще минут десять, а потом начать раскачивать эту лодку».
— Значит, у нас с вами все в порядке. Мы друг друга прекрасно понимаем, нам легко вместе работать, а раз так, то вы ведь не собираетесь искать себе другого директора магазина?
— Нет, не собираюсь.
— Пиццу несут. Кажется, я проголодалась! — весело сказала Вера. Они будут заняты пиццей как минимум минут десять! Те самые, вожделенные десять минут! О, как же она сегодня любит пиццу! Эту осточертевшую пиццу, коробки из-под которой выбрасывает в мусоропровод чуть ли не каждый день! И вслух Вера сказала: — Как же я люблю пиццу!
— Что, тяжелый был день? — участливо спросил Владимир Иосифович. — Устала? Пообедать не удалось?
— Да, — кивнула Вера. Какая разница, правду она сказала или соврала? Еда отвлекла ее от расчетов. Надо забыть на время о минутах, об этих тикающих часах. Забыть о том, что каких-то лишних полчаса, проведенных ее собеседником в этом ресторане, могут испортить все. И весь ее план насмарку.
— Неплохо, — сказал Владимир Иосифович, отведав пиццу, и поднял свой бокал: — Вкусная пицца. Ну за встречу? За нашу с тобой встречу в неофициальной обстановке. Не как хозяина фирмы и его директора магазина, а как просто мужчины, и просто женщины.
«Вот теперь пора», — решила Вера. Без десяти. И, отпив из своего бокала, серьезно сказала:
— К сожалению, я вынуждена обратиться к вам сейчас, как к хозяину фирмы.
Он поморщился и поставил свой бокал на клетчатую скатерть и сказал неласково:
— Ну давай. Но скажу сразу, что, если ты собираешься просить за этого шелкопера, ничего не выйдет. Я вчера ему уже все сказал. И своих планов менять не собираюсь.
«Итак, еще половина дела сделана, — обрадовалась Вера. — Они уже накануне крупно поговорили. Кто-то еще об этом обязательно должен знать. Допустим, жена Владимира Иосифовича. Ценный свидетель». И серьезно сказала:
— Похоже, что Никита перепродал эту партию компьютеров. А денег так и не получил. Расчет, видимо, должен был осуществляться по безналу, и он отгрузил товар прежде, чем на его счет упали деньги.
— Что?! Впрочем, я так и предполагал!
— Он сделал глупость.
— Глупость?! Ты это называешь глупостью?! Такой серьезный просчет?! Да ни один бизнесмен в здравом уме и твердой памяти никогда на такое не пойдет!
— Возможно, что деньги ему когда-нибудь заплатят.
— Возможно.
«Без трех минут, — машинально отметила Вера. — Еще разок качнуть эту лодку? Чтоб уж наверняка нахлебалась воды. До самых краев. Пожалуй, стоит». И после паузы сказала:
— Он сделал мне предложение.
— Тебе?! Предложение?! Да как он смеет! Кто он и кто ты!
— Видимо, хотел на правах мужа воспользоваться моими деньгами.
— Разумеется!
— Владимир Иосифович, но он мне нравится.
— Вера, посмотри на меня…
И тут Вера увидела, что в зал вошел Никита. Встал в дверях и начал оглядываться по сторонам. Все-таки постарался прийти вовремя. Три минуты опоздания — это не в счет. Это сущие пустяки, когда речь идет о таком человеке, как Никита. Она открыла сумочку, заглянула в кармашек. Все в порядке. Потом улыбнулась Владимиру Иосифовичу:
— Вы только посмотрите, кто пришел! Легок на помине!
Он повернул голову. Вера достала две таблетки снотворного из кармашка сумочки и бросила ему в бокал. Она знала, что хозяин человек расчетливый и цену деньгам знает. Потому что пробился в жизни сам, испытав и нищету, и крах разорения. Свой бокал вина он обязательно допьет, раз деньги за это заплачены. О, она за несколько лет хорошо изучила привычки своего хозяина! Владимир Иосифович обернулся и попытался заглянуть Вере в глаза:
— Откуда он здесь?
— Это я его позвала.
— Зачем?
— Поговорите с ним. Хотя бы затем, чтобы ему отказать. — Никита уже заметил их, что-то сказал метрдотелю и стал пробираться между столиками к окну. Ресторанчик был полон, за каждым из них сидели посетители. Вера подняла свой бокал: — Простите меня, Владимир Иосифович. Но я знаю, что, кроме вас, никто не решит эту проблему. Давайте выпьем вина, и я поеду. А вы уж тут сами.
— Ладно, Вера, я вижу, что должен тебе помочь. Все-таки ты женщина. Но это и хорошо. — Он отпил из своего бокала, что Вера отметила с удовлетворением. Меж тем Никита уже был рядом. Она услышала:
— Добрый вечер.
Владимир Иосифович недовольно посмотрел на подошедшего к ним молодого человека и негромко, но со значением сказал:
— Вера, мы потом еще вернемся к этому разговору, нам сегодня помешали.
(«О чем это он?»)
— Я вас оставлю? — Она посмотрела на Никиту и уловила в его глазах немой вопрос: «Ну как?» И еле заметно кивнула. Мол, ни о чем не беспокойся.
— Я завтра тебе позвоню, — сказал Владимир Иосифович.
«Ну это вряд ли», — подумала Вера и, попрощавшись, направилась к выходу. Еще половина дела сделана. Смешно, но, сколько ни делай, все равно остается все та же заклятая половина. Пока все не закончится. Пока не будет одержана полная и безоговорочная победа. Оглянувшись на выходе, она отметила, что Никита заметно нервничает. О чем-то подозревает? Но теперь уже поздно. Слишком поздно.