Мужчина без чести
Шрифт:
Убежать не получится так же, как и отсрочить приговор. Остается только ждать его исполнения.
И чувствовать ненавистный липкий страх, линиями расходящийся по всему организму. Он пробуждает боль – там. А еще тошнит.
Однако незнакомец почему-то тянет время. Все так же сидит, все так же курит и все так же разговаривает. Ни нервозности Эдварда, ни его ужаса не замечает. Или делает вид.
Каллен шумно сглатывает, а человек в сером укладывает ногу на ногу.
Каллен сжимает пальцами ворот пальто,
Кто-то должен прервать игру и начать расправу. Кто-то просто обязан.
И тот, кто заварил кашу, огонь и гасит.
Мужчина поднимается так же изящно и неслышно, как сел на скамейку. И ровной, спокойной походкой, не выдающей его планов – вернуться, быть может? – движется к одному из подъездов на аллее. Телефон из рук так и не выпустил. Разговаривает.
Эдвард ждет меньше минуты, недоверчиво глядя на то, как расстояние между ним и человеком в сером увеличивается.
И когда тот собирается набирать код к своей двери, не до конца отдавая себе отчет, что делает, вскакивает со скамейки, почти бегом кидаясь в нужную сторону.
Посылает к черту боль, сбитое дыхание и побелевшие пальцы. Посылает к черту холод.
Сметая все на своем пути, он несется вдоль аллеи, минуя высокие темные деревья и игнорируя свет фар из дворов напротив. Так быстро еще никогда не бегал. И такого страха еще никогда не ощущал – вот как оно, значит, на деле.
Чтобы обойти переулок, выводящий прямо к своему подъезду, приходится потратить лишних пять минут. Одна треть квартала – вот как выглядит это расстояние. Но Эдварду и на это наплевать. Оббегает. Обреченно, согласно. Лишь бы домой… лишь бы попасть…
На бегу, задыхаясь от нехватки кислорода, не раз вспоминает недавний кошмар, где случилось то же самое.
И чтобы успокоиться и раньше времени не сойти с дистанции, дает памяти волю, вытягивая на поверхность шепот Беллы:
«Это просто сон, gelibter…»
«Я помогу…»
«Это пройдет… это пройдет и мы справимся, справимся…»
Эдвард со свистом втягивает воздух, зажмуривается что есть сил. Дождик усиливается. Холодно…
Каштановые локоны по его коже, по плечам, по животу…
– Я люблю тебя.
Маленькие пальчики гладят волосы, стирают слезинки…
– Я тебя не брошу.
Ласковые глаза. Большие, нежные, доверху наполненные болью – его болью, – взятой на себя…
– Я в тебя верю.
Вот он. Вот он, с железной дверью и мигающей тусклой лампочкой. Неужели?.. О господи!
…Белла открывает дверь через несколько секунд после услышанного звонка. Осторожно, боязно открывает, несмело выглядывая наружу. Она плакала. Много и долго, так и не ложась спать. Глаза, кожа – все выдает это. Не оставляет сомнений. Но при виде мужа все эти слезы отходят на второй план.
– Можно мне?.. – с трудом не опустив взгляд, надломлено
Однако Белла никогда не поступает по чьим-то ожиданиям. Наоборот, с готовностью кивает, кое-как преодолев всхлип, и распахивает чертову дверь. Прижимает руку ко рту, другой, свободной, буквально втягивая его внутрь.
Закрывает деревянную заставу, громко ей хлопнув. На все замки.
– Эдвард… – испугано смотрит, обнаруживая влагу пальто и дрожь его тела.
Мужчина вздергивает голову и стискивает ее запястья, чудом не повредив их.
– Не прогоняй меня.
– Эдвард, – второй раз произносит она. Глаза наполняются слезами – снова, как и прежде, – ну что ты…
– Я не брошу… я тебя не брошу, – как мантру бормочет он, привлекая девушку к себе и зарываясь лицом в каштановые локоны, отдающие манговым гелем.
Миссис Каллен кивает, нежно проведя пальчиками по его щеке. Верит.
– Но и ты, Белла, и ты…
Вместо ответа она дважды целует его в щеку. С невероятной лаской.
– Я искала тебя возле дома… где ты был?
Искала? На улице?..
Эдвард мотает головой. Мотает и с силой зажмуривается.
Белла понимает намек.
– Ты замерз, – тихонько замечает она, меняя тему и расстегивая пуговицы пальто.
Мужчина втягивает в себя как можно больше воздуха, дрожащими пальцами помогая ей. Но к моменту завершения, когда одежда уже снята, теряет самоконтроль. Набрасывается на жену, крепко обнимая ее. Всхлипы как никогда болезненны теперь.
– Ш-ш-ш, – Белла обнимает его в ответ, приподнявшись на цыпочках и чмокнув в губы, – потерпи, любимый.
И потерпеть на самом деле приходится. Сначала – чтобы дойти до спальни, потом – чтобы переодеться. Но зато когда они вдвоем оказываются на кровати, сдерживание прекращается. Уходит на второй план.
Сбиваясь, Эдвард рассказывает жене про встречу на аллее – вплоть до малейшей подробности в виде сигаретного дымка. Вслух недоумевает, как решился прийти туда и каким чудом ушел. Плачет, обрисовывая худшие варианты возможных событий, которых вдоволь напридумывал, пока бежал сюда.
– Я думал, я умру…
– Нет, не умрешь, – Белла приникает к его груди, уверенно качая головой, – тебя больше никто не тронет, а я всегда тебе помогу. И ты всегда можешь вернуться сюда, ты знаешь. Всегда, когда бы ни захотелось. Я тебя не прогоню.
– Я обидел тебя…
– Я не обижаюсь, – она слабо улыбается, пригладив его волосы, – не волнуйся.
Рассеяно кивнув, Эдвард легонько целует ее лоб. Потом еще раз. Потом – скулы и постепенно, спускаясь вниз, щеки, губы, шею…
А Белла не перестает его гладить. Не шевелится лишний раз, но руки не опускает.