Мужчина ее мечты
Шрифт:
— Это длинная история, — проворчала Хизер.
Жан-Люк остановился.
— Я люблю ваши истории.
Она посмотрела в его небесно-голубые глаза, и ее гнев прошел.
— Это старая рана. Мне не следовало давать волю эмоциям.
— Но душевные раны, как вы сами сказали, заживают дольше.
Он помнил, что она говорила. Удивительно.
— Моя мать хотела, чтобы я порвала с Билли, поскольку он собирался служить в правоохранительных органах. Когда я это сделала,
— Ублюдок. — Жан-Люк метнул негодующий взгляд в удаляющуюся спину Билли. — Все же подозреваю, что вы значите, для него гораздо больше, чем думаете. Он просто выходит из себя, когда видит меня рядом с вами.
Возможно, но я запасной вариант. Если он увидит, что Саша доступна, то забудет обо мне напрочь.
Хизер подвела Жан-Люка к дочери.
Бетани как раз объясняла, как приобрела нового мишку.
— Это маленький медвежонок, но на самом деле я хотела огромного желтого медведя. Тетя Фи сказала, что все подстроено, чтобы никто не мог его выиграть.
— Все правильно, милая, — подтвердила Фиделия. — Твоя мама очень старалась.
— Вот, солнышко. — Хизер со вздохом протянула дочери сладкую вату на палочке.
— Вкуснятина! — улыбнулась Бетани и принялась заталкивать воздушную сладость в рот.
Хизер решила, что ее неудача с большим медведем забыта.
— Спасибо, что пришла, Эмма.
— Рада помочь. — Эмма взглянула на Жан-Люка: — Какая-то проблема с шерифом?
Жан-Люк помялся.
— Проблема с… насекомым.
Брови Эммы взлетели вверх.
— Таракан?
— Меня это так беспокоит. — Хизер мотнула головой в сторону Бетани. — Я теперь не знаю, безопасно ли ей оставаться с ним.
— Уверена, что все будет хорошо. — Эмма многозначительно посмотрела на Жан-Люка. — Может, ты скажешь что-нибудь в утешение?
Неужели ему что-то известно? Хизер перевела взгляд с Эммы на Жан-Люка и обратно. Они явно что-то недоговаривали.
Жан-Люк потер лоб.
— Хизер, я могу поговорить с вами наедине?
— Отличная идея! — Фиделия махнула рукой в сторону реки. — Почему бы вам двоим не прогуляться? А мы посидим здесь.
Она подмигнула Хизер.
Та ответила ей сердитым взглядом. Фиделия могла бы обойтись и без столь прямых деклараций.
— Мне нужно через десять минут отвести Бетани на сцену для выступления.
— Мы сами это сделаем, — заявила Эмма. — А вы ступайте.
Это был явный сговор. Жан-Люк взял ее под локоть и повел в темную часть парка.
— Там в конце тропинки есть скамейка с видом на реку.
— Я вижу ее. Она занята.
— Правда? —
— Да. — Он сошел с дорожки и повел ее между рядами пекановых деревьев. — Я понимаю, что вас беспокоит безопасность дочери.
— Конечно. Это так не похоже на Коуди. Он был всегда такой… нормальный. То есть абсолютно предсказуемый, скучный. У него всегда все расписано по пунктам, и он никогда не отступает от привычной рутины. Десять пунктов на каждый случай жизни.
— Десять пунктов? — Жан-Люк выразил удивление.
А что, если что-то можно сделать всего за девять?
— Тогда наступит конец света, — рассмеялась Хизер. — Серьезно. У него чистка обуви разложена на десять действий, на десять действий разложена чистка рыбы и уборка двора. Единственное исключение — секс.
Черт. Она поморщилась. Этого не следовало говорить. Но с Жан-Люком было так легко разговаривать.
— Конечно. Для этого нужно гораздо больше, чем десять пунктов.
Хизер снова поморщилась. Лучше промолчать.
— И сколько действий на это отводилось?
Она огляделась по сторонам.
— Похоже, в этом году будет хороший урожай орехов. Жан-Люк остановился и сжал ей локоть, заставив остановиться.
— Так сколько действий требовалось для занятий любовью?
— Три, — выдохнула она. — Но я не хочу это обсуждать.
— Три? Как же это возможно?
Хизер заскрежетала зубами.
— Я развелась с ним, если вы помните.
— Но это не занятия любовью. — Голос Жан-Люка окрасился негодованием. — Это… мерзость.
Она отступила на шаг.
— Все кончилось. Пусть вас это не беспокоит.
— У него явно не было желания доставить вам удовольствие, хотя в этом состоит главный смысл занятий любовью. Мужчина не может получить удовлетворения, если не удовлетворена его женщина.
Хизер откинула волосы с шеи. Температура воздуха вдруг словно подскочила на десять градусов.
— Занятие любовью требует сотни действий, — объявил Жан-Люк. — Даже поцелуй может состоять по меньшей мере из десятка шагов.
— Не думаю, — фыркнула Хизер. — Губы сомкнули. Губы разомкнули. Всего два шага.
— А язык?
— Ах да. Вы француз. О’кей. Губы сомкнули, сунули язык, разомкнули губы. Три шага.
— Вас не целовали по-настоящему, — вздохнул он.
— Прошу прощения. Я целовалась двенадцать лет.
— Я целовался гораздо больше.
Хизер скрестила на груди руки.
— Я это уловила.
Он приблизился к ней.
— Десять действий для приличного поцелуя.