Мужчина ее мечты
Шрифт:
— Дело не только в вас, — застонал Йен, — но и во мне тоже.
— Что вы хотите этим сказать?
Фил присел рядом с Йеном на корточки.
— Каждый день приема препарата старит его на год.
Хизер не могла представить, что кому-то нужно намеренно стариться.
— Мне четыреста восемьдесят лет, — пробормотал Йен. — Я взрослый мужчина в теле пятнадцатилетнего подростка. Жить так дальше мне невыносимо.
— Но прием препарата доставляет вам страдания, — возразила Хизер.
— Не важно. — Йен
Хизер начала говорить, что ее чувства к Жан-Люку нельзя назвать любовью, но заметила, что тело Йена застыло, а руки безвольно упали, открыв лицо.
— Он… он не дышит.
Фил прижал пальцы к шее Йена.
— У него остановилось сердце.
— О Боже. — Хизер села. — Не может быть. — Она вскочила на ноги. — Он не может… — Умереть. Разве вампиры уже не мертвые? — Что… что с ним будет?
— Не знаю. — Фил провел рукой по своим густым каштановым волосам. — Наум приходит две возможности. Закончилось действие препарата, и Йен просто впал в дневной смертный сон. Что неплохо, потому что он перестал чувствовать боль.
— А вторая возможность?
Фил нахмурился:
— Нет! — На глаза ей навернулись слезы. — Он не может умереть. Ведь он только хотел выглядеть старше и получить шанс встретить настоящую любовь.
Эти вампиры, черт бы их подрал, были слишком похожи на людей.
— Я не думаю, что он умер. Во всяком случае, совсем. — Фил исследовал неподвижное тело. — Насколько мне известно, по-настоящему мертвый вампир обращается в прах.
— А когда мы это точно узнаем? — Хизер вытерла глаза.
— Когда сядет солнце. Если с ним все в порядке, его сердце снова начнет биться. — Фил указав на его лицо. — Вам не кажется, что он немного изменился?
— Нет. — Хизер пригляделась к Йену получше. — На самом деле — да. Похоже, у него подбородок стал тяжелее. И щетина появилась.
Фил кивнул.
— Нарастающие боли. Вот что он чувствовал. Год стоит боли. Думаю, он должен стать и немного выше.
Хизер хмуро смотрела на мертвое тело.
— А изобретатель этого средства не догадывался о побочных эффектах?
Фил покачал головой:
— Роман не мучился от боли. Но ему уже было под тридцать. Тело зрелого мужчины, очевидно, не подвергалось такому шоку.
— Роман сам принимал препарат?
— Да. Когда родился его сын, он принимал его целую неделю, чтобы помогать жене с младенцем. Но когда у него поседели волосы, они поняли, что происходит.
Хизер поднялась на ноги.
— Думаю, что Йену не стоит больше принимать препарат. Наверняка найдутся женщины-вампиры, которые поймут его проблему и примут его таким, какой он есть.
Фил тоже встал.
— Не знаю, но думаю, что решать ему.
Хизер была с ним не согласна и
— Мы не можем оставить его здесь, на холодном каменном полу.
Голубые глаза Фила весело сверкнули.
— Поверьте, он ничего не ощущает.
— Но выглядит каким-то неустроенным.
Хизер нашла на полках два рулона теплой фланели, подложила один Йену под голову вместо подушки и, размотав второй, укрыла как одеялом.
Потом они сделали перерыв для ужина. Хизер позвонила в страховую компанию, чтобы провели инспекцию ее дома, и сделала звонок руководительнице драматического кружка гваделупской средней школы. Лиз Шуман с радостью согласилась одолжить ей подиум и принять участие в показе одного из платьев. Лиз обещала попросить своего нового друга доставить подиум к концу недели, а Хизер взамен обещал дать ему несколько билетов на шоу.
После ужина они вернулись в студию, где на полу лежал Йен. Закончив шить первое платье, Хизер взглянула на часы. Семь тридцать. Скоро сядет солнце. Безмолвно помолилась за Йена, чтобы проснулся здоровым, и в тревоге покачала головой. Это все же случилось. Она больше не могла воспринимать вампиров как монстров.
Их мир ее притягивал.
Жан-Люк проснулся, как обычно, от электризующего толчка, который сотрясал его тело и запускал работу сердца. Он быстро принял душ и позавтракал. Надел серые слаксы и бордовую рубашку-поло — привычную одежду для будничной ночи. Нужно было срочно убедиться, что в течение дня ничего дурного не случилось. Как дела у Хизер? И как чувствует себя Йен после дня бодрствования?
В душе Жан-Люка теплилась надежда, что Хизер уже не будет смотреть на него, как прошлой ночью, с ужасом и неприязнью. Он должен во что бы то ни стало вернуть ее расположение.
Первым делом Жан-Люк отправился на кухню, но Хизер с семьей там не оказалось. Он вышел из комнаты и увидел Фиделию. Она вела Бетани к лестнице.
— О, Жан-Люк! — Женщина широко улыбнулась. — Спасибо за чудесные подарки.
Она прижала к груди коробку с картами таро.
— Я люблю свою новую куклу. — Бетани подняла ее повыше, чтобы он мог увидеть. — Ее зовут принцесса Кэтрин.
— Прекрасно. — Значит, его заказ, сделанный воскресной ночью, прибыл. — А где твоя мамочка?
Бетани указала на коридор.
— Они в студии. — Фиделия понизила голос. — Ждут пробуждения Йена.
У Жан-Люка замерло сердце.
— Он не… бодрствует?
— Он слишком много спит, — хихикнула Бетани.
Фиделия поморщилась.
— Идем, малышка. Тебе нужно искупаться.
Она торопливо повела Бетани наверх.
Жан-Люк устремился к студии и остановился на пороге.