Мужчина и методы его дрессировки

Гущина Лилия Григорьевна

Вообще мы обладаем поразительным даром портить себе праздники попытками растянуть их до размеров будней, а веселый водевиль — до масштабов древнегреческой трагедии. Синдром старухи из сказки о золотой рыбке. Чтобы не раскачиваться скорбным маятником над разбитым корытом — не жадничай, бери лишь то, что дают без напряжения, не кидайся босиком по снегу вдогонку за решительной спиной. Ничего не добьешься, кроме простуды и обиды.

Идеально — вовсе не доводить до финальной точки. Нет ничего более унылого, чем исчерпанные до дна отношения: ил, грязь, коряги. Пусть лучше будет элегантное многоточие,

поставленное тобой, а не со. автором где-то посредине.

КОЛЕЧКО, КОЛЕЧКО, ВЫЙДИ НА КРЫЛЕЧКО

Оба пола (мужчины всегда, женщины — с определенного возраста) не размахивают своим брачным свидетельством. По разным мотивам. Одни скрывают, чтобы не спугнуть. Другие — ради таинственного покрова, сотканного из намеков, приступов задумчивости, оговорок.

· Что вы сказали?

· Ах, простите! Ничего особенного, это я так… о своем.

А также в благодарность за внимание, в загадочной уверенности, что факт замужества бесконечно огорчит свежего кавалера. Точно все они до краев переполнены серьезными намерениями и мечтают только о том, чтобы донести их, не расплескав, до неминуемой встречи с нами. Как бы не так!

Прикинь сама, сколько тягостных хлопот с неокольцованными пташками и что за прелесть эти замужние дамочки! Есть некоторая страховка от венерических болезней, шантажа беременностью и брачных капканов. Связь не афишируют, на весь досуг не посягают. Подруга знает, зачем пришла, и помнит, что пора уходить. Ей тоже некогда — и слава Богу!

Разумеется, эти аргументы не торчат из кушетки ржавыми пружинами. Нет, они застланы толстыми одеялами, а поверх еще брошена медвежья шкура и ты доверчиво растянешься на ней после ванны откуда вынесли на руках, закутанную в махровую простынь, с фужером шампанского, из которого уже успела отхлебнуть изрядную порцию.

Голова вальсирует, в крови скачут солнечные зайчики, по телу пробегает золотистая рябь хорошо! Но тикает на мужественном запястье прямо над сердцем мина марки «Полет», а в центре циферблата, как в овальном кладбищенском медальоне, угрюмая физиономия мужа. Как восхитительна была бы жизнь, когда б не этот соглядатай. Честное слово, их и сравнивать-то смешно: небо и земля, Ален Делон и Савелий Крамаров. Вон как лихорадит любовника при первой расстегнутой пуговке! А этот отсопит, отъелозит, одарит комплиментом типа «толстеешь, мать» — и лежишь как оплеванная А вчера во сне так лягнул, что теперь неделю париться по жаре в колготках И храпит со свистом, как чайник. И ванну за собой никогда не ополоснет. И вообще, почему я, такая нежная, должна все это терпеть?

Потому, милая, что как только обручальное кольцо перекочует справа налево — и алены и делоны переместятся в обратном направлении. В соответствии с законом сохранения равновесия. В них неожиданно очнется от летаргии целый полк положительных качеств' трудолюбие, чадолюбие, домовитость, щепетильность и, наконец, совесть, в угрызениях которой ты будешь играть отнюдь не позитивную роль.

Специально для тебя, выудив из чердачных залежей памяти скудные познания в арифметике, я вывела фундаментальную формулу адюльтера:

(1+1)х1=2 (1 — 1)х 1=0

где единицы в скобках обозначают, соответственно любовника

и мужа, а единица за скобкой — общий множитель, жену. Заменим цифры именами существительными. И получим.

(любовник + муж) х жену = оба (любовник — муж) х жену = дырка от бублика

Дополнительные выводы из формулы Никогда не разводись первой. Наши галантные кавалеры с удовольствием пропускают даму вперед по болотистой местности. А когда она с успехом проваливается, облегченно ощущают под ногами твердую почву.

Но как же так! Я из-за тебя разрушила семью

· Почему из-за меня? Сама же ныла — надоело, опротивело, еле сдерживаюсь. Ну вот, теперь все в порядке.

· Ах ты подлец! А если я навещу твою жену?

· Пожалуйста, нет проблем. Конечно, навести. Она давно тебя ждет… чтобы посочувствовать.

Не обольщайся и настойчивыми требованиями холостяков. Мужчине свойственно путать частнособственнический инстинкт (моя — и больше ничья!) с желанием брачных уз (ее — и больше ничей?!). Но стоит вожделенному предмету переступить с чемоданами наперевес порог его логова, как тут же и наступает прозрение. Да, он хотел и по-прежнему хочет ее, но в таких же непереваримых количествах! И кто знал, что к телу прилагаются тряпки, кремы, запруды белья в ванной, незавинченные тюбики с зубной пастой, месячные с анальгином и слезливостью, «Сан-та-Барбара» вместо футбольного обозрения?

А еще выстроится в мозгу перед штыковой атакой силлогизм: мужу со мной изменяла? Изменяла. Значит, способна? Способна. Значит, не исключено, что рано или поздно изменит и мне? Не исключено. На фига же мне эти радости?

Много через полгода блудная жена, подрумяненная на медленном огне до хрусткой корочки невроза, постучит в дверь по месту прежней прописки. Но вряд ли там ее будет ждать торжественный банкет с телятиной. Скорее незнакомые тапочки в прихожей.

Итак, помни: штамп в паспорте — и приманка, и броня.

МОЛЧИ, СКРЫВАЙСЯ И ТАИ

Последствия раскрытой измены, мужской и женской, разнятся, как фурункул и рак. От первого остается лишь шрамик. Летальный исход семьи не исключен, но если этого захочет виновник. Причем сильно захочет. Или когда законная половина превращает победные торжества в каннибальские пиршества и ежевечерне терзает печень и память преступного супруга.

После нашей измены гибельный процесс почти необратим. Причина, на мой взгляд, кроется в глубокой разнице восприятия неверности и отношения к ней.

У нас: — Как он мог?

У них: — Как она смела!

У нас: — Он ее любит!

У них: — Она с ним спит!

Взвинченное воображение обманутой жены рисует не сексуальные сцены, а эротические: вот он знакомым жестом отвел прядку со щеки и нежно провел по ней пальцами; вот они сидят на парковой скамейке, а их губы нестерпимо долго сближаются; вот они плутают по полночному городу, его рука лежит на ее плече, регулируя движение, потому что спутница смотрит не на дорогу, а на него. Признания, сделанные сопернице, ранят больнее, чем факт близости. «Скажи, что она — шлюха, что, кроме физиологии, в вашей связи ничего не было, — и я все прощу и забуду», — тайная мольба женщины.