Мужчина моей мечты

Мортимер Кэрол

Калеб посмотрел на Кэт, вопросительно приподняв брови.

– По-моему, он у вас частый гость. Вы упоминали, что Тоби был у вас на ленче в воскресенье, – пояснил он в ответ на ее озадаченный вид.

– Давайте я помогу вам. – Кэт подхватила тарелки и унесла их в кухню, показавшуюся ей слишком аккуратной для помещения, где только что готовили ужин.

Да, многое в Калебе поражало ее.

– Я думаю, Тоби так часто навещает нас потому, что ему скучно, – заметила Кэт, когда Калеб начал жарить бифштексы. – Он приехал из Лондона «коло года назад, но спустя

какое-то время жизнь в провинции показалась ему не интересной и недостаточно утонченной, короче говоря, не соответствующей его избалован ному вкусу. Да что говорить, ведь наиболее волнующим событием в нашей деревне за последние шесть лет было бегство персидской кошки от миссис Томас. Ей затем долго пришлось гнаться за беглянкой по дороге.

Калеб оторвал взгляд от жарящегося на рашпере мяса.

– Это было незабываемое зрелище?

– Видите ли, миссис Томас, которой уже шестьдесят пять, – озорно улыбнулась Кэт, – в спешке забыла переодеть ночную рубашку. Вообще-то, и проблемы бы не было – ведь все произошло рано утром, но Сэм, развозчик молока, видевший миссис Томас бегущей по дороге в прозрачной ночной рубашке, бледнеет при одном воспоминании об этом. Бедняга был так потрясен, что нам с Кейт пришлось отпаивать его чаем в Клив-Хаузе.

– А миссис Томас теперь покупает молоко в городе, – подхватил Калеб.

Вначале, слушая рассказ Кэт, он тихо посмеивался, наконец, не выдержав, громко рассмеялся. У Кэт перехватило дыхание. Его серые глаза искрились от смеха, а белозубая улыбка на смуглом лице была настолько обаятельна…

– Ну и как поживает кошка? – спросил Калеб, вдоволь насмеявшись.

– Живет, проказница, – с улыбкой ответила Кэт.

– Пока вы рассказывали эту трогательную историю, Кэт, я услышал, что вы говорите с легким ирландским акцентом. Да и фамилия Рурк – подтверждение тому.

– Будьте уверены, перед вами настоящая ирландка, – с преувеличенным акцентом ответила девушка. – Моя бабушка в течение многих лет учила меня говорить правильно. Это было просто необходимо, ведь мой отец говорил с таким сильным акцентом, что мог ругаться на своих лошадей добрые пять минут, совершенно при этом, не заботясь, что кто-то поймет его…

– Конечно, кроме лошадей, – шутливо заметил Калеб.

– Да, уж они-то его хорошо понимали, – согласилась Кэт. – Ростом он чуть выше меня, но мог объездить любую дикую лошадку, – с гордостью добавила она.

Калеб кивнул.

– Я слышал о таких людях. Ваша семья все еще в Ирландии?

– Да, мои мать и отец, – ответила Кэт, понимая вдруг, что она слишком разоткровенничалась. Или это Калеб так влияет на нее?

– А есть ли у вас сестры или братья?

– К сожалению, у меня никого нет, хотя обычно у ирландцев большие семьи. Папа всегда мечтал о сыне, потому что я, к несчастью, не смогла заниматься лошадьми. Конечно, я отлично умею ездить верхом, так как меня посадили в седло, едва я научилась ходить и говорить. Но я не очень люблю лошадей, – призналась Кэт. – Хотя папа и считает, что они лучше многих людей.

– Рурк, – пробормотал Калеб, что-то припоминая. –

Ваш отец случайно не Мишель Рурк, довольно знаменитый жокей, ставший впоследствии объездчиком лошадей?

Кэт прикусила язык. Не следовало слишком много выкладывать о себе. Но она и представить себе не могла, что историк, профессор так прекрасно осведомлен насчет лошадей и скачек!

– Как там бифштексы? – напомнила она Калебу, с удовольствием меняя тему разговора, так как увидела дым за его спиной.

– Проклятие! – ругнулся Калеб, снимая сковороду с рашпера. – Надеюсь, вам нравится хорошо поджаренный бифштекс, по крайней мере, с одной стороны?

– Их можно есть? – осторожно спросила Кэт. – Я могу приготовить салат. Все лучше, чем стоять столбом ничего не делая. С салатом я вполне справлюсь.

– Он уже готов, – сказал Калеб, продолжая возиться с бифштексами. – Если хотите, поставьте его на стол, – предложил он, пока Кэт доставала из холодильника вазу с аппетитным салатом. – Там же стоит вазочка со сметаной и чесноком для картофеля и острым соусом для бифштексов. Я ведь еще не знаю, что вы предпочитаете. Моя жена всегда говорила, что я недостаточно хорошо считаюсь со вкусами других людей, – сухо добавил он.

По его тону Кэт поняла, что именно к пристрастиям своей жены он относился невнимательно. Видимо, между супругами были довольно прохладные отношения. Интересно, как они жили до этой злополучной аварии?

В конце концов, подгоревшие бифштексы и последующий разговор полностью отвлекли Калеба от ее ирландской семьи, в особенности от отца. Это не стоило обсуждать. Фактически никто из ее родни…

– У меня нет особых пристрастий, я люблю почти все, – заверила она Калеба, когда они снова вышли с едой в сад.

– Вот и отлично! – Он налил красное вино в чистые бокалы.

– Завтра я проснусь с тяжелой головой, вино лучше не смешивать, – попыталась возразить Кэт.

– И меньше всего утром вам захочется общаться с этими озорными непоседами, – заключил Калеб, усаживаясь напротив нее.

– Кроме Адама, конечно, – с грустью сказала она, делая глоток вина. – Какой прогноз о его дальнейшем состоянии?

– Все врачи единодушно считают, что он обязательно заговорит, когда окончательно окрепнет и оправится от последствий шока. Во всех других отношениях Адам – нормальный ребенок. Вот только не разговаривает… Хотя, – сдержанно заметил Калеб и многозначительно посмотрел на Кэт, – он ухитрился объяснить мне, что в ближайшее время хочет котенка.

– О, – нахмурилась Кэт, – я не помню, чтобы кто-то из нас предлагал Адаму котенка. Мы приглашали его просто прийти и посмотреть на новорожденных котят. Адаму тогда, кажется, куда больше понравилась Китти.

Калеб оторвался от своего бифштекса.

– Будущая мама?

Кэт чуть не подавилась.

– Китти – это бабушка Кейт. Ей семьдесят два, но выглядит она замечательно!

Он усмехнулся, поняв, что оплошал.

– Просто удивительно, на что способна современная медицина.

– И я думаю, что это не предел, – кивнула Кэт.