Мужчина на одну ночь
Шрифт:
– А я согласен с шерифом, – вмешался Игер, и телекамера сразу же повернулась в его сторону.
Репортаж грозил перерасти в словесную перепалку, но репортеру удалось взять под контроль ситуацию. Он представил Игера телезрителям, и тот продолжил:
– Я уверен, что смерть наступила за три, а может быть – за четыре часа до того, как к нам поступил вызов. Однако это предварительное заключение. Более точное время установит вскрытие, Которое произведет специальная группа судебной медицины из ФБР. Группа уже приступила к работе.
В десять утра Клер была на площади. Она шла в банк, чтобы поговорить с отцом, который
Он был в черном кожаном жилете, надетом, естественно, прямо на голое тело, и, разумеется, у него на сапогах были серебряные шпоры, больше похожие на сверкающие лезвия ножей. «Черти их принесли, – с тревогой подумала Клер. – У Зака и без „Ангелов ада“ полно проблем. Он же просто не сможет одновременно заниматься убийством Моррела, расследовать загадочные обстоятельства смерти Макса Бессинджера и приглядывать за этой гнусной шайкой…»
Стегнер заметил Клер и зловеще ухмыльнулся. Поймав на себе его взгляд, полный лютой ненависти, Клер поняла, что этот головорез все еще не оставил надежды расквитаться с ней и просто ждет удобного случая, чтобы нанести удар исподтишка. А еще она понимала, что если он до нее доберется, то ее ждет страшная участь. Однако Клер с беззаботным видом помахала Бэму рукой, как доброму знакомому, и спокойно продолжила свой путь, благо до банка было совсем недалеко.
Войдя в здание, Клер бегом поднялась по ступенькам и пулей влетела в зал. Она улыбкой поприветствовала кассира за стойкой, своего давнего знакомого, который работал в банке, наверное, со дня его основания, и через считанные мгновения уже входила в кабинет отца.
Встретив его рассерженный взгляд, Клер поняла, что он уже слышал о. том, что произошло на приеме у Фостеров.
– Что за выходки ты себе позволяешь?! – даже не поздоровавшись, набросился на нее Алекс. – Как ты могла устроить подобную сцену?! Маффи Фостер была просто убита! У бедняжки снова разыгралась жуткая мигрень, и она теперь на пару дней окажется прикованной к постели.
– Я пришла к тебе не за тем, чтобы обсуждать вечеринку, – решительно заявила Клер и села на стул, стоящий перед столом. – Я хочу поговорить с тобой о Заке.
Поначалу отец растерялся, но быстро пришел в себя, раздраженно воскликнул:
– Об этом недоноске? Да он просто болван! Представляешь, в какое положение он поставил Ванессу и Сета? Он им прямо в лицо заявил, что сомневается в их показаниях!
– Кстати, агент ФБР согласен с Заком. – Клер старалась говорить спокойно, но ее страшно раздражало, что отец видит в Заке только плохое, а своему любимчику Сету готов простить что угодно. – Вчера на вечеринке у Фостеров Сет признался, что тем вечером в ночном клубе подсыпал мне в коктейль «руфи». Он видел, что мне стало плохо, но даже не позаботился о том, чтобы проводить меня домой. Со мной могло случиться, что угодно! Мне просто повезло, что незнакомец, которого я там встретила, оказался хорошим человеком. Все могло закончиться гораздо хуже. Сету же было абсолютно наплевать на меня.
Отец, казалось, сразу же постарел.
– Так это
– Их показания мне показались странными, но я уверена, что Зак докопается до правды.
– Коултер? Никогда! – категорически заявил отец. – Он слабак, это дело ему не по зубам. Так о чем ты хотела поговорить со мной? Коултер хочет повесить на тебя убийство Дункана Моррела?
– Нет, совсем нет.
Сегодня утром Клер все обдумала и пришла к выводу, что отец должен знать правду. Зачем делать тайну из того, о чем все равно через день или два узнает весь город? Она не будет притворяться и скрывать свои чувства, ей абсолютно нечего стыдиться. Большинство жителей Таоса не питали к Заку симпатий, но, быть может, в предвзятом отношении к нему виноват был не столько он сам, сколько его отец, который оставил о себе в городе недобрую славу.
Клер вдруг вспомнила, как однажды он сказал, что у каждого должен быть шанс начать все сначала, а она только посмеялась над ним. Это было глупо и жестоко, и сейчас она собиралась исправить эту ужасную ошибку. Чем закончится их роман, Клер не знала, но чем бы он ни закончился, она не собиралась вести двойную игру.
– Я хочу сказать тебе, что встречаюсь с Заком Коултером. Будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, а не из слухов, которые скоро поползут по городу.
Клер была уверена, что отец страшно рассердится и накричит на нее, однако его реакция была совершенно иной: он просто откинулся на спинку кресла и кивнул головой.
– Я догадывался об этом. Когда недавно ты заговорила о нем, я сразу же вспомнил твою мать. Она тоже всегда защищала Джека Коултера, говорила, какой он талантливый человек, что его просто никто не понимает…
Отец отрешенно посмотрел на нее и каким-то чужим, безразличным голосом продолжил:
– Твоя мать все время лгала мне, и я знал об этом. Твои чувства к Коултеру для меня тоже не секрет. Ты пошла в мать, повторяешь ее же ошибки. Хочешь, я скажу тебе, что скоро произойдет? Этот Коултер разрушит твою жизнь, он погубит тебя. Запомни: Коултеры всегда приносят несчастье.
– Но, пап…
– Не называй меня так, – перебил ее отец, не повышая голоса. – Ты сделала свой выбор. У меня больше нет дочери, убирайся из моей жизни.
– Пожалуйста, выслушай меня…
– Вон! – закричал отец – впервые за весь разговор он дал выход своим эмоциям. – Я не желаю тебя видеть!
Из банка Клер направилась к себе в салон. Она шла по площади и вспоминала разговор с отцом, когда заметила Ловелла Хопкинса, идущего ей навстречу. Похоже, у него тоже были большие неприятности – он выглядел страшно подавленным. Однако сейчас ей было не до него: у нее и своих проблем хватало с избытком.
Глупо было надеяться на то, что отец обрадуется и поздравит ее, узнав о романе с Заком, но такого она не ожидала. Клер спрашивала себя, не поступила ли она опрометчиво, поспешив рассказать отцу правду, и в конце концов решила, что нет. Вся проблема состоит в том, что отец ненавидит Коултеров. С тех пор, как он потерял жену, прошли годы, но эта трагедия все еще была жива в его памяти. Он бы мог смириться с неизбежным и попробовать заново наладить свою личную жизнь, но, видимо, просто не хотел этого делать. «А напрасно, – подумала Клер. – Мод – прекрасная женщина. Он был бы с ней счастлив».