Мужчина на всю жизнь
Шрифт:
Линн сбросила туфли без каблуков, очень удобные для прогулок по городу, и с облегчением вздохнула. При ней была целая коллекция путеводителей и проспектов, а рядом со стулом стояли объемистые пакеты с сувенирами.
— Повезу домой, — пояснила она.
Пол невольно улыбнулся. За несколько дней Линн накупила столько сувениров, что, наверное, ни один житель острова Сол-Спринг не останется без подарка — Пол нисколько в этом не сомневался.
Потягивая вино, он наслаждался его чудесным букетом и украдкой рассматривал женщину, сидевшую напротив него. У нее были шелковистые волосы, чуть рыжеватые… И прекрасные
— Вы загрустили? — неожиданно спросила Линн, внимательно смотревшая на Пола.
— Просто задумался, — солгал он и попытался улыбнуться.
— Он вам нравится? — Она указала на Лувр.
— А вам?
— Конечно. — Она засмеялась и отпила из своего бокала. — Но мне здесь все нравится. Не думаю, что вы сказали бы то же самое.
— Вы считаете меня пресыщенным, миссис Макдональд?
Линн промолчала и едва заметно усмехнулась.
— Вы правы, — кивнул Пол, — так и есть. Но даже я преклоняюсь перед великим искусством, перед гениальным творением минувших столетий.
— Я тоже… — в задумчивости пробормотала Линн. — Наверное, нужно быть очень увлеченным человеком, чтобы создавать нечто подобное. Как вы думаете, великие художники были здравомыслящими людьми?
— Думаю, что не очень. Иначе они стали бы мясниками. Мясники по крайней мере не голодают.
— Я очень рада, что великие художники не стали мясниками.
— А я рад за вас.
Линн весело рассмеялась.
— Проголодались? — Пол протянул меню, оставленное на столе официантом.
— Не очень. В Париже я еще ни разу по-настоящему не проголодалась. Наверное, у меня слишком много впечатлений.
Однако Линн все же взяла меню, просмотрела его, нахмурилась и отложила в сторону.
— Я поем позже, — сказала она. — А сейчас, пожалуй, выпью еще вина и подышу парижским воздухом. Но вы заказывайте себе.
Он старался сосредоточиться на меню, однако не мог отвести глаз от своей спутницы. Линн с любопытством рассматривала публику — этот ее интерес к людям поразил Пола еще в аэропорту. В какой-то момент она улыбнулась, и Пол, проследив за ее взглядом, увидел молодую пару, сидевшую неподалеку. Влюбленные не скрывали своих чувств. Когда же юноша поднес к губам руку девушки и заглянул ей в глаза, Линн покраснела и отвернулась, не переставая, однако, улыбаться. Заметив, что Пол смотрит на нее, она еще больше покраснела.
— Вы верите в эти глупости? В нежные поцелуи, цветы, вечную любовь…
— Разумеется, верю, — после недолгого раздумья ответила она уже без улыбки. — Пожалуй, только в это я верю по-настоящему.
Ее ответ нисколько не удивил Пола. Но удивила убежденность, с которой она произнесла эти слова. Ему вдруг стало не по себе. Он попытался улыбнуться и поднял свой бокал.
— За последнюю истинно верующую!
«Помолчал бы, идиот, не тебе разрушать воздушные замки», —
— Почему вы такой? — Линн нахмурилась и поправила очки.
— Какой именно?
— Циничный. Ядовитый. Откровенно говоря, я вас не понимаю.
— А почему бы не попытаться?
— Вы слишком часто отвечаете вопросом на вопрос, — заметала Линн; она ни на мгновение не сводила с него глаз. — И еще чаще вы уклоняетесь от ответов, — добавила она.
Пол почувствовал, что с этой женщиной не так-то легко справиться, такая не даст сорваться с крючка. «Впрочем, она права», — подумал он и с усмешкой проговорил:
— Не нужно обладать богатым воображением, чтобы догадаться: мужчина, совершивший три захватывающих, но неудачных похода к алтарю, может скептически относиться к вечной любви.
— Вижу, она вызывает у вас стойкое отвращение.
— Угадали.
— И вы избегаете женщин? — Линн взяла ложечку и принялась чертить на скатерти концентрические круги.
— Да, пожалуй.
— Так почему же в наш первый вечер вы поцеловали меня? — На него пристально смотрели ее пронзительные зеленые глаза.
Глава 3
Вопрос застал врасплох обоих. Пол с удовольствием бы съязвил, но не нашелся с ответом. Немного подумав, проговорил:
— Давайте скажем так: вы женщина, которую хочется поцеловать, и в тот момент я понял, что мне это необходимо. — Пол умолчал о том, что ничего не мог с собой поделать. Не сказал и о том, что целую неделю боролся с искушением — его неудержимо влекло к ней.
— И вам не нравится, что вы ощущаете эту «необходимость»? — Линн немного успокоилась.
— Не нравится.
— Почему?
Линн не стыдилась своего любопытства, ей нужно было узнать как можно больше об этом немногословном человеке, и она терпеливо ждала ответа. Но Пол, похоже, не собирался отвечать.
— Вы спрашиваете почему, — проговорил он наконец. — Вы задали не очень-то приятный вопрос. Во всяком случае, это довольно скверная история.
— Обожаю скверные истории, — рассмеялась Линн; она решила во что бы то ни стало добиться ответа.
— Вот как? Не уверен, что вам понравится моя история.
— И все-таки расскажите, — настаивала Линн. — В любом случае я все пойму, уверяю вас.
— Вас устроит сокращенный вариант?
Она кивнула и мысленно добавила: «Пока устроит».
— Отлично, тогда начнем. Родился в Голливуде тридцать семь лет назад. Мать — актриса. Отец был директором на одной из киностудий объединения «Фильмон». Между делом они успели обвенчаться раз по семь, но не друг с другом. Я родился где-то между его вторым, а ее третьим браками. Кроме меня, ни у отца, ни у матери детей никогда не было, и они любили меня, каждый по-своему. Это означало, что я получал все, что хотел и когда хотел. Образно выражаясь, мои родители были сторонниками воспитания методом пряника. — Пол криво улыбнулся. Перед тем как продолжить, допил остатки вина. — Я жил то у отца, то у матери — в зависимости от того, насколько добры и покладисты были их тогдашние супруги. Рос же в основном на съемочных площадках. Спал в фургонах, питался полуфабрикатами, терроризировал своих наставников и был независимым, как лагерный кот. В общем, был вполне счастливым.