Мужчина не моей мечты
Шрифт:
— Это все? — осведомился он кратко.
Неопределенно передернула плечами — ничего больше из памяти Мири выудить не удалось. Но, видимо, и этот стандартный набор знаний, которыми наставники снабдили юную аристократку, вполне удовлетворил моего собеседника.
— Что ж…
Мужчина задумчиво побарабанил по столешнице пальцами, с сомнением покосился на меня, а потом достал из ящика стола какой-то предмет и крепко его сжал.
— Прежде чем мы продолжим, миледи, вы дадите клятву о неразглашении, — произнес он со зловещей решительностью. — Надеюсь,
«Руот-тан, — эхом отозвалось в памяти, — одна из сильнейших магических клятв, которую используют, когда нужно сохранить в тайне секреты государственной важности. Нарушить или обойти невозможно, попытка нейтрализовать приводит к смерти».
По спине пробежал холодок, заставив вздрогнуть, как от порыва студеного ветра.
Во что же я все-таки вляпалась?
— Ритуал, — нетерпеливо напомнили мне, и я подчинилась, тщательно скрывая досаду.
Ужасно не хотелось связывать себя обязательствами, тем более магическими, но деваться, судя по всему, некуда. Во-первых, герцог все равно не отвяжется, а во-вторых, имеет полное право настаивать на подобном. Имеет право… Эта мысль мелькнула и пропала, оставив после себя новые вопросы. А собственно, кто он такой, этот Саллер? Помимо того, что герцог, бывший жених Мэарин и какой-то там загадочный мэссер? Чем он вообще занимается? И кстати, как его имя?
— Руку, миледи… — Мужчина теперь стоял в двух шагах от меня, протягивая открытую ладонь, на которой лежал маленький ярко-красный кристалл с острыми гранями.
Посторонние соображения тут же выветрились из головы. Потом, все потом…
Осторожно накрыла камень дрогнувшими пальцами и вскрикнула, когда герцог стиснул их, фактически впечатав в артефакт. От резкой обжигающей боли на миг перехватило дыхание.
— Сейчас все пройдет, Мири… потерпите. — В тоне герцога мелькнуло сочувствие.
И действительно, через мгновение неприятные ощущения исчезли так же внезапно, как появились. А вместе с ними пропала и жалость из голоса Саллера.
— Готовы? — Речь его, как прежде, звучала спокойно и отстраненно.
Выдохнула и, сосредоточившись, начала нараспев повторять всплывающие в памяти слова. Боли не было, я вообще больше ничего не почувствовала, но герцог, не сводивший с меня глаз, удовлетворенно кивнул, стоило последнему звуку раствориться в тишине кабинета, и я поняла, что клятва принята.
— Подтверждаю, — заключил он официально и вернулся к письменному столу, чтобы убрать артефакт.
А я… я удивленно изучала свою ладонь, на которой не осталось ни одной, даже самой крохотной отметины — чистая гладкая кожа, и все.
— Впервые сталкиваетесь с «Руот-тан»? — понимающе усмехнулся Саллер и тут же огорошил очередным требованием: — Расскажите о венчании. Не пропуская ничего… Ничего, — настойчиво повторил он еще раз. — Меня интересует каждая, пусть даже самая незначительная, с вашей точки зрения, деталь.
— Хорошо.
Это нетрудно сделать. Мэарин ждала свадьбу, мечтала о ней, грезила во снах, поэтому
Приезд в Древнюю обитель… Испытующий взгляд строгого немногословного жреца в простом светлом балахоне — взгляд, проникающий в самую душу… Его короткое согласие… Бурное ликование юных влюбленных, которые страшно боялись, что им откажут и придется уйти ни с чем… Часовня… Зал с прозрачным сводом и многоцветными узорчатыми окнами, в которых играют солнечные лучи… Несколько человек в глубине помещения, уже знакомый служитель, стоящий перед необычным золотистым постаментом…
— Подождите, графиня, — недовольно прервал меня Саллер и нахмурился: — Какие солнечные лучи? Вы приехали в обитель рано утром, только начало светать.
А ведь действительно, когда мы беседовали со жрецом, заря едва занималась. Мири все время ежилась и с опаской поглядывала в дальний угол двора, где еще лежал полумрак, скрадывая очертания предметов.
— Тем не менее солнце было, — я упрямо тряхнула головой, — солнце и свет… Много света… На стенах, на полу, на алтаре.
— И когда же появился этот свет? — Голос герцога стал мягким и таким вкрадчивым-вкрадчивым.
— Он начал разгораться, когда мы опустили ладони на священный камень, а после слов обета вспыхнул и соединил наши руки яркими лентами.
— И все? — хмуро осведомился герцог после паузы.
— Все, — подтвердила твердо. — Потом мы быстро сели в карету и уехали. Трэй торопился. Он договорился с одним из друзей, что мы поживем некоторое время в его поместье, но путь туда неблизкий. — Герцог продолжал угрюмо молчать, и я попросила: — Может, скажете наконец, что произошло? Я ведь дала клятву. Кто-то напал на карету, ранили Трэя… Меня заперли, чуть не убили… Ничего не понимаю…
Видимо, мне удалось-таки разжалобить Саллера. Он поморщился, прошелся из угла в угол, остановился у окна — напряженный, прямой, с заложенными за спиной руками — и так, не оборачиваясь, принялся говорить. А я внимательно слушала и с каждым произнесенным словом все четче осознавала: я не просто попала, а со всего маху угодила прямо в центр расставленной кем-то паутины. Муха, на которую шла охота, вовремя улетела, а вот я влипла вместо нее, запуталась серьезно и основательно. Правда, хочется верить, что небезнадежно.
Если кратко, то дело обстояло в следующем.
Маги Риоса, которых было не так много, считались элитой общества независимо от того, являлись они аристократами или относились к другому сословию. Браки представители «высшей касты» старались заключать только между собой, так как лишь в этом случае отпрыски гарантированно наследовали способности родителей. Впрочем, силу и уровень дара это не определяло. Очень часто у сильных магов рождались дети, чья «искра» едва тлела, и наоборот. К слову сказать, среди аристократов чаще всего встречались слабо одаренные. Уж не знаю, с чем это связано: Мэарин подобными вопросами не интересовалась, а Саллер не стал ничего пояснять.