Мужчина-подарок
Шрифт:
– Что Лида? Что Лида? – визжала бывшая жена. – Мне нельзя было пару раз оступиться, а тебе, значит, все можно, да?
Шаманаев схватил ее за запястья, чтобы утихомирить, но не тут-то было. Она вырвалась, отскочила от него в сторону и все с такой же истерикой в голосе прокричала:
– Неужели ты, Лешенька, любишь эту пережженную головешку? Скажи! Скажи, что любишь, и я постараюсь тебя понять!
Все сотрудники агентства «Шамаил» замерли на своих местах и очень дорого дали бы, чтобы не присутствовать на этой разборке четы Шаманаевых. Я боялась смотреть на Елошвили. Мне очень хотелось, чтобы Лешка сказал,
Лидия, раскатисто рассмеявшись, сказала:
– Что и следовало доказать, – и, уже повернувшись к выходу, добавила: – Я постараюсь отплатить тебе, Алексей Ильич, той же монетой. Сделаю все, чтобы стереть твою фирму с лица земли! Ты уж прости, но такой у нас с тобой получается бартер!
После ухода бывшей жены босса все так и стояли столбами возле стола, где пили кофе. Я наконец заставила себя взглянуть на Ирму. Она была в предобморочном состоянии, и это меня доконало. Я, обогнув стол, подбежала к ней и начала выкрикивать почти так же громко, как только что вопила Лидия:
– Не верь ей, Ирма! Ты красавица! Не такая, как она, но настоящая красавица! Я, когда тебя первый раз увидела, дар речи чуть не потеряла! Она блондинка, а ты брюнетка – только и всего! Она от ревности говорила тебе гадости! Я могу ее понять, а вот его… – и я обернулась к Шаманаеву, – его понять невозможно. Гад ты, Лешка!
Шаманаев отшатнулся от такого моего с ним панибратства, но меня уже было не остановить, как только что его жену.
– Ты, Ирма, думаешь, что он всегда был таким успешным и красивым? – Я демонически рассмеялась. – Ничуть не бывало! Это он сейчас босс – Алексей Ильич Шаманаев, а раньше он был всего лишь жалким Лешкой Шаманом. Честное слово! Низеньким, толстеньким, противненьким, в позорных джинсиках и с жуткими губами, расплющенными по лицу. Ни одна девчонка из нашего класса даже не смотрела в его сторону. Мы презирали его, Ирма! Вот честное слово! Я, которая в школе тоже ничего собой не представляла, и то однажды не пошла с ним танцевать на дискотеке, когда он меня пригласил. Помнишь это, Шаман? Ты еще тогда приоделся в какой-то жуткий серо-буро-малиновый костюмчик с чужого плеча и думал, что похорошел…
Шаманаев вздрогнул и прошептал:
– Не может быть… Надежда… Михайлушкина… Надя… Надька Степанова! А я-то думаю, кого ты мне все время напоминаешь.
– Ага! Вспомнил, паразит!
– Вспомнил…
На этом месте нашего диалога Ирма выбежала из комнаты.
– Беги, Шаман, догони ее, если ты, конечно, мужчина! – крикнула ему я.
– Нет! – твердо ответил Лешка. – Я сделаю по-другому. – И скрылся у себя в кабинете.
– Черт знает что такое! – бросила в пространство я. – Хорошо, что завтра суббота! Можно будет хоть отдохнуть от всего этого безобразия!
До конца рабочего дня мы досидели в офисе с трудом. Производительность была, можно сказать, нулевой, и морально не удовлетворенные своей сегодняшней деятельностью сотрудники «Шамаила» разбрелись по домам.
Возле дома меня ждали «Жигули» четырнадцатой модели. Конечно же, белые. Со спойлером. Воронцовские. Он моментально вылез
– Слышь, Надежда! Приглашаю тебя на уик-энд!
– Куда?
– На Мсту. Река есть такая у нас в области. У меня там в полузаброшенной деревеньке дед живет. Навестить бы надо.
– А я при чем?
– Развеешься. Там такая природа! Настоящая Швейцария! И погода подходящая – классическая золотая осень.
– Да-а-а… Развеяться мне не помешало бы… – согласилась я.
– Так и я про то! Поехали, На-аденька!
– Поеду, но только при условии, что ты не будешь ко мне приставать и прекратишь называть меня «На-а-а-аденькой»!
– Чем тебе не нравится собственное имя?
– Когда мужчины так долго тянут букву «а» моего имени, это, как правило, кончается какой-нибудь идиотской просьбой с их стороны или призывом в постель.
– Клянусь не просить у тебя не только идиотского, но и вообще ничего! А постель… Постель будет исключительно по обоюдному желанию!
– Черта с два у меня еще когда-нибудь проснется это желание! – зло сказала я.
– Не зарекайся, На-а-а… то есть Надежда Николаевна, не зарекайся… – улыбнулся Егор.
– Ты, Горыныч, гад и подлец. Знаешь силу своего обаяния! Только больше тебе от меня ничего не обломится, понял?
– Как же можно этого не понять, Надежда Николаевна! Так поехали, что ли?
– Ладно. Только мне надо переодеться и вообще… Подожди.
Горыныч кивнул и забрался обратно в салон машины.
Я переодевалась, собирала вещи и думала о том, что наверняка зря согласилась. Какая-то деревня… Какой-то дед… И Воронцов, которому практически невозможно сопротивляться. И что в нем есть такого, от чего женщины сами идут за ним, как крысы вслед за звуками дудочки Крысолова? Даже моя месть, в которой я очень торжественно поклялась сама себе в комнате отдыха, дальше разговора с подругой Сашкой так и не пошла. Но больше я ему не поддамся! Я не какая-нибудь загипнотизированная крыса! И вообще, я в него не влюблена, а для дружбы он мужик подходящий. К тому же отдохнуть на природе давно пора. После развода с Михайлушкиным я из Питера так ни разу никуда и не выбралась.
Когда мы уже выезжали из Питера, Горыныч спросил:
– Слушай, Надь, а чего тебя как-то вдруг сразу понесло на постель?
– А что от тебя еще можно ожидать? – усмехнулась я.
– Много чего… Ты меня еще просто плохо знаешь. Но если и… постель, так что в этом плохого? Дело-то житейское!
– Вот только не надо мне впаривать, как Дашке, про физиологическое отправление и запрограммированный секс. Я себя запросто могу распрограммировать, особенно после того, что произошло сегодня.
– И что же сегодня произошло? – деловито осведомился Горыныч, притормаживая у светофора.
– Не поверишь, милый! – с издевкой произнесла я и всем корпусом развернулась к Воронцову, чтобы не пропустить его реакцию на мой рассказ.
– Сегодня к нам в офис приходила красавица из раскрасавиц… Лидия Шаманаева!
Егор, что называется, и бровью не повел, разве что дернул машину с места резче обыкновенного. Я рассказала ему все, что произошло в офисе, заключив следующим:
– И как только у тебя хватило совести спать с женой собственного друга!