Мужчина с огнестрелом
Шрифт:
— Подъезжайте к самому входу, у девушки проблемы с ногами, — похоже, таблички о запрете парковки его не волновали. А водитель просто не сомневался в авторитете куколки. Что интересно, охранники в будке на въезде и не подумали опустить шлагбаум. Ну да, вообще-то, автомобиль представительского класса, такие у Академии не редкость и в пропусках обычно не нуждаются. О, а вон девки! У окна. И еще! Ха, решили, небось, что “покупатели” перед выпуском пожаловали. Из Мариинки, или даже из Большого. Ой, это же я сейчас выйду из машины у всех на глазах, и… ха!
— На руках? — перебил мои мысли вопрос. Оказывается,
Я только кивнула, улыбаясь про себя. Не так я себе представляла свое возвращение в горячечных видениях на больничной койке, но в целом… тоже хорошо!
Там, в мечтах под протертым одеялом, все было и фантастичнее и вместе с тем правдоподобнее. Моя болезнь вдруг оказывалась ошибкой в диагнозе и вылечивалась новым супер препаратом за неделю, мне вставляли новейший супер¬протез по какой-нибудь иностранной экспериментальной программе, меня находили супербогатые родственники из откуда ни возьмись… все как всегда у приютской мелочи, банально и неосуществимо. Вот то, что я окажусь инопланетным подкидышем и вообще не человеком — об этом я не мечтала ни разу.
А теперь часть моей мечты сбылась вот таким сумасшедшим образом, так неужели я не воспользуюсь моментом на всю катушку?
Руку Максу я подала таким царственным жестом, словно ему предстояло вынимать из машины как минимум Императрицу Вселенной.
Не знаю, решил ли он подыграть мне, или просто привык так обращаться с женщинами, но подхватил он меня элегантно и легко, да ещё и со своим обычным выражением лица, мол, так и надо.
И понес к высокому крыльцу, где за стеклянными дверями уже столпилось пол- академии. Ну понятно, десятый урок недавно закончился, есть время до ужина, народ гоняет балду, а тут новость. Не смотря на напряженнейший график, на происшествия жизнь в интернате бедновата. Я мысленно еще раз оглядела себя со стороны — отлично! Со вкусом и дорого. Очень дорого.
— Этаж? — едва слышно спросил мой носильщик, подходя к широкой центральной лестнице. Он технично и словно в танце проскользнул сквозь любопытную толпу младших учеников со мною на руках, а сам при этом так и держал на физиономии выражение “сказочный принц тире кирпич".
— Четвертый, если мы идем в общежитие и второй, если к директрисе, — вполголоса подсказала я, натыкаясь взглядом на Ольгу Бекетову — вечно вторую после меня, дублершу на премьере, которой в итоге и досталась моя роль. Хм, плоховато выглядит. Впрочем, представляю, как ее заставляет вкалывать Наталья — этой корове нужно пахать вдвое больше, чтобы только приблизиться к моему результату!
Я кивнула ей, как старой приятельнице, еще и улыбнулась, вспомнив, насколько хорошо выгляжу после инопланетного салона красоты. Уж никак не нищей калекой, сломанной и выкинутой куклой.
Ольгу слегка перекосило в ответной улыбке. Приятно… я уже и забыла, кажется, как это — чувствовать себя победительницей.
— Тогда сначала я занесу тебя в общежитие, а сам схожу за документами. Потом заберу, — все так же вполголоса сообщил Макс, мельком оценив количество встречающих. Ха, а интересно… там в холле я видела Серафиму Юрьевну, нашу вахтершу-цербера, и кого-то из вневедомственников. И ни один не сунулся с вопросом, кто мы, чего нам надо и есть
Пока мы шли по коридору к моей комнате, Макс решил меня проинструктировать:
— Стандартная легенда — появление родственников за границей. Будешь врать — ври об этом.
Я только хмыкнула. Нормальная легенда, ничем не хуже остальных, в миллионера- внезапно-посетившего-больницу-для-бедных-и-влюбившегося-насмерть-в- инвалидку я бы и сама не поверила.
— Комната номер семнадцать, слева у окна, — подсказала я в нужный момент. С ума сойти… не ожидала, что буду так волноваться — сердце колотится где-то в горле. А комната совсем не изменилась — четыре узкие кровати, четыре тумбочки, шкаф в торце, стол для занятий… только моя постель не застелена — голый матрас сиротливо прикрыт казенным покрывалом, подушки нет.
Макс убедился, что в пределах комнаты я вполне могу передвигаться, очень внимательно осмотрел моих соседок, с таким лицом, что мне самой стало любопытно — о чем он там думает, и ушел к Царице. А я присела на свою кровать и стала неторопливо собирать вещи из тумбочки. Господи, а что мне забирать-то?
Просроченные талоны на ужин? Протертые балетки? Стрептоцид в порошке, которым мы присыпали стертые в кровь ступни? Пару невзрачных свитерков?
Я перебирала все эти богатства и улыбалась сама себе. Потом решительно смахнула все в пакет и попросила Катю — ее кровать стояла напротив моей. — Выброси в мусорку, если тебе не трудно?
— Что, клад нашла, Жизель колченогая? — с внезапной злобой выпалила Катька, хватая пакет и с места швыряя его в сторону мусорной корзинки, стоявшей у двери. Пакет, естественно, порвался, и все мое сиротское добро посыпалось на пол.
Я пожала плечами — не мне же убирать, и ответила:
— Нет, это он меня нашёл. Точнее, нашли. Родственники из-за границы, очень состоятельные.
— Ну коне-чно, ты же принцесса! Только новую ногу тебе даже за миллион не пришьют, все равно будешь смотреть на сцену только из зала! Виллиса колченогая, ха! — вступила в разговор Нинель, десять лет протанцевавшая слева от меня, на кордебалетной планке. — Премьеру тебе не танцевать уже!
— Ох, Нинуш, ты прямо угадала, — я снова улыбнулась, вполне осознавая, что теперь моя улыбка больше похожа на оскал. — Новую ногу не пришьют, но полностью восстановят сустав по новейшей технологии, это очень дорого стоит, но стоит! Представляешь? А потом я посмотрю — может, Наталья примет спонсорскую помощь для Академии, и я доучусь, а может, просто соберу свою собственную балетную труппу. Открою школу — русский балет престижен во всем мире. Так что пусть Оля работает, выпускной спектакль все же, может, потом я даже возьму ее к себе.
Мама дорогая, вот это меня несет! Но остановиться просто не могу, глядя на эти кислые улыбочки и кивки через силу.
— Ну, приятно было повидаться, — я встала, и, стараясь не сильно хромать, пошла к двери. Больно… все равно больно. Но это такая мелочь — к боли я за десять лет привыкла. И вдруг остановилась.
Ну я так и знала. На тумбочке Нинели лежал…
— О, Нин, где нашла? Вот спасибо! Я уже думала, с концами посеяла! — и еще одну “радостную" улыбочку в лицо воровке. — Не возражаешь?