Мужчина с понедельника по пятницу
Шрифт:
Одна из маминых подруг (она с ней познакомилась в реабилитационной группе, куда ходила Мэган) рассказала, что в Германии есть один профессор, который может нам помочь. Но лечение было очень дорогостоящим – несколько тысяч фунтов. Некоторые из ребят старших классов участвовали в гонках на байдарках и каноэ, а вырученные от продажи билетов деньги отдали для Мэган. Мама так гордилась нами. Она говорила, что о нас напишут в газетах и покажут по телевидению, когда мы будем рассказывать историю Мэган. Папа же всегда хранил молчание. Он всегда был на работе.
Вечером
– Ты не понимаешь! – кричала мама. – Мы же должны что-то сделать!
– Бет, мы не можем себе это позволить, – говорил папа. – Нам пришлось бы перезаложить дом, продать…
– Ты не ценишь жизнь Мэган!
– Как ты можешь говорить такое! Я тоже ее люблю.
– Тогда докажи это! Ладно, я все поняла. Ты просто не способен на это.
– Пожалуйста, – призывал он. – Будь реалисткой… Что мы знаем об этом лечении? Ты такая доверчивая…
– Что значит «доверчивая»? – шепотом спросила я Ника, боясь лишний раз пошевелиться.
Но он меня не слышал. Он закрыл уши руками.
– Я не…
– Дай мне закончить…
– Мы должны рискнуть…
– Ты слишком доверчивая, – растягивая слова, повторил он, – и готова поверить любому, кто скажет, что может помочь Мэган.
– Ты уверена, что это целесообразно?
Мы с Ником спрятались под одеяло и тут услышали мамин голос:
– Ты не на работе!
– Держи себя в руках, Бет, – попросил папа. – Дети могут услышать.
– А ты веди себя как отец, а не как адвокат! У нас что, есть выбор? Черт возьми, у нас нет других вариантов! Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как она умирает! Возможно, ты и можешь, но я – нет!
Мы услышали звук разбивающегося стекла.
– Ник и Джилли поддерживают меня…
– Они еще дети! Им сложно это понять! – кричал папа. – Бет, пожалуйста, – уже более спокойно произнес он, – подумай о них тоже. Ты даешь им ложную надежду, это несправедливо.
– Нет. Мы должны найти деньги, если ты не поможешь мне, я сделаю это сама.
Хлопнула входная дверь.
Тогда Ник сказал, что, когда вырастет, он заработает много денег и уедет далеко-далеко, насколько это возможно, чтобы забыть о маме с папой.
– Они всегда кричат! Я ненавижу их, – мрачно проговорил он.
Ник обещал взять меня с собой. Мы залезли с головой под одеяло, соединили руки и пообещали друг другу всегда быть лучшими друзьями.
20
– Куда-куда ты собралась? – спросила Мэри, пока мы со скоростью звука приводили в порядок магазин, чтобы быть уверенными, что он готов к прибытию Блейза. Она рассказала мне, что однажды Блейзу приглянулся один из ее фонарей, который хранился в цокольном этаже, и после тех смотрин он громко сыпал проклятиями, потому что поцарапал свои новые ботинки из крокодиловой кожи.
– С Гаем по магазинам, – повторила я.
– Только ты и он?
– Угу.
Мэри была не в состоянии переварить
– Джилли, ты что, влюбилась в него?
– Нет. Боже мой, конечно, нет, – добавила я.
– Я ни в чем тебя не виню, – заверила она, как если бы я сказала «да».
– Ты смешная и очень симпатичная и не такая, как все.
– Да брось. Между прочим, он помолвлен, – напомнила я.
– Знаю, но это же не значит, что он не может понравиться. Я просто давно заметила, что между вами возникла химия, некая связь. А его девушка меня просто поражает в худшем смысле этого слова.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, я не могу взять в толк, почему ей взбрело в голову исчезнуть с лица земли именно в тот момент, когда он сделал ей предложение?
– Мэри, все люди разные. Ты не смогла ужиться даже с собственным мужем.
– Вот поэтому у меня все сложилось как нельзя лучше. В тот момент, когда Перси переехал ко мне… у нас все и закончилось, – сказала она.
– Мэри, мне не нравятся мужчины в шляпах.
– Хорошо. Я тебе верю, – улыбнулась она.
Нет, он совершенно не мой тип.
И на самом деле он мне вовсе не нравится.
Я невольно улыбнулась.
Когда Блейз Хантер Кинг вошел в наш магазин, одетый в первозданной чистоты белую рубашку, сшитые на заказ брюки и кожаные ботинки, а его темные волосы были зализаны назад с помощью геля, я чуть не грохнулась на стоявшую на полу лампу в стиле рококо. Мэри и Блейз не успели послать друг другу актерский воздушный поцелуй, как послышались трели одновременно четырех мобильников.
Он достал из кармана первый и резко щелкнул крышкой:
– О, Мадонна, дорогуша, подождешь? Я поставлю тебя на удержание… – Он порылся в поисках второго телефона.
– Мадонна, – повторила я. – Он поставил на удержание звонок от Мадонны?
Мэри попросила меня убрать с лица дурацкое выражение.
– Это Блейз Хантер Кинг, один из самых известных дизайнеров интерьера, который работает исключительно со звездами, – ее снова переполняла гордость, – и, черт возьми, он может делать все, что ему нравится.
Когда она представляла меня как свою ассистентку, я чуть не присела в реверансе, с трудом пробормотав слова приветствия.
– Очень миленькая, – проговорил он, разглядывая меня сверху донизу. Я нарядилась в новое черное платье, а волосы заколола золотистой заколкой.
Вскоре Блейз заставил нас с Мэри разуться и карабкаться по горам вещей на складе, чтобы добраться до «бесподобного» фонаря цвета венецианской яри [35] для нью-йоркской квартиры Мадонны. На антиквариате Мэри съела собаку. Она безошибочно определяла, какая лампа будет выигрышней смотреться в той или иной обстановке.
35
Насыщенный темно-зеленый цвет.