Мужчина с понедельника по пятницу
Шрифт:
Я рассмеялась.
– О’кей. Напиши, что я запутавшаяся в жизни тридцатичетырехлетняя женщина и мне позарез нужны наличные.
У Глории дернулись губы, и, судя по ее виду, она глубоко погрузилась в размышления, прежде чем напечатать: «Мне тридцать два года…»
– Глория! Это не сайт знакомств. Ни в одном из объявлений о сдаче комнаты не указано, сколько лет хозяину. Или хозяйке.
– Совершенно верно. Ты хочешь выделиться из толпы и воспрять из пепла, как птица-феникс. Итак, ты обожаешь вечеринки,
– Коктейль «Белая леди». – Свежевыжатый лимонный сок, джин и ликер «Куантро». Мы с Эдом готовили его постоянно. Это вошло у нас в привычку.
– Вкусненько, – согласилась она, печатая, когда весь текст вдруг неожиданно исчез. – Нет! – завопила она. – Я же ничего не сделала, просто нажала на эту кнопку. – Пока Глория отчаянно защищалась, я отстранила ее и нажала на другую кнопку. Все, что она сделала, – это уменьшила шрифт.
Когда мы добрались до конца объявления, у нас по-прежнему оставалось ощущение, что мы что-то пропустили.
– Я обожаю собак! – воскликнула я. – Нужно непременно об этом упомянуть. Люди любят собак!
– Знаешь что, девочка моя! – Глория произнесла это таким тоном, что у меня по спине побежали мурашки, будто она вот-вот оттаскает меня за волосы и надает по щекам.
Если хотите, Вы можете добавить фотографию к Вашему объявлению (фотографию дома, не Вашу!) Глория внимательно посмотрела на объявление, которое я разместила. В нем был снимок гостиной с камином, перед которым красовалась африканская скульптура. На книжных полках, ломившихся от романов, семейных фотографий и снимков друзей, расположились приглашения (я все еще не привыкла, что на них значилось только мое имя).
Глория тяжело вздохнула.
– А этот твой телевизор, дорогая, сущий ужас.
Я повернулась к своему старомодному ящику с экраном размером с муравья. Вот так так! Конечно, Глория была права. Подобная картина, словно бородавка, способна вызвать отвращение у любого, даже самого неприхотливого квартиранта «с понедельника по пятницу». Эд часто грозился купить мне новый телевизор, но я так гордилась тем, что не продала свою душу плазменному экрану.
– Одевайся. Да поживее, – сказала Глория. – Сейди придется немного поработать сегодня. – Сейди – это фиолетовый электрокар Глории.
– Я не могу себе позволить прямо сейчас купить новый телевизор, – сказала я. – Моя кредитка нуждается в отдыхе.
– Представь, что ты берешь его во временное пользование. – Когда мы добрались до входной двери, она повернулась ко мне: – Пока мы не тронулись в путь, хочу сказать, что я рада, что ты не уезжаешь.
– О, Глория, – взволнованно сказала я, – я тоже рада.
– Я хотела сказать, если бы ты переехала, кто бы тогда поливал мои цветы и кормил Гиннеса, пока я в отъезде. – Гиннес – это черно-белый
– И приводил в чувство твой компьютер. – В «экстренных» ситуациях Глория всегда звала меня, как «технически подкованного» человека, хотя в большинстве случаев моя помощь заключалась в том, что я поправляла кабель вай-фая. – Я бы скучала по своему собрату по олимпийской сборной. Так что давай надеяться, что после всех наших стараний я таки найду идеального жильца.
– Джилли, как только мы приведем в порядок объявление, от предложений не будет отбоя, – пообещала она.
5
Вечером того же дня, после того как мы с Глорией купили и установили в моей гостиной супернавороченный телевизор размером с теннисный корт (вульгарщина полная, я испытывала отвращение к самой себе), я помчалась к своему брату в Ричмонд, сильно опаздывая, потому что мне пришлось задержаться, чтобы попытаться поменять лампочку в точечном светильнике на кухне Глории. И все бы ничего, но Нэнси, жена Ника, с нашим отцом сходились в одном: они были ярые поборники пунктуальности.
Нэнси открыла дверь в элегантном темно-синем платье с запахом, кожа на ее загорелых ногах была идеально гладкой, а светлые волосы струились по грациозным плечам. Держа в руках бутылку вина и пару подарков для детей, я влетела в прихожую.
– Дети в постели. Уже слишком поздно, чтобы читать им, – заявила она.
Я всегда придумывала разные истории, чтобы рассказать племянницам перед сном.
– Можно мне просто забежать и поцеловать их?
– Давай, – натянуто улыбнулась она. – Только быстрее.
Стараясь прошмыгнуть мимо нее, я заметила в ее взгляде легкое неодобрение. Нэнси поняла, что я не переоделась к ужину. Она свято верила, что переодеваться к ужину – очень важно, чтобы добавить новую главу к этому дню.
– Не переживай, – сказала Нэнси, когда я жестом указала на свои джинсы, – лучше подумай, что ты действительно забыла сделать? – с улыбкой спросила она и мягко подтолкнула локтем, хотя с удовольствием бы отхлестала меня розгами.
– Ох, да, прости! – Я сбросила туфли и помчалась наверх, чтобы поцеловать Ханну и Матильду.
Через несколько минут я присоединилась к Нэнси на кухне, на столе были безукоризненно разложены выглаженные льняные салфетки и столовый сервиз белого костяного фарфора.
– Тебе чем-нибудь помочь? – спросила я, прежде чем добавить, что очень вкусно пахнет.
– Нет-нет, садись. – Нэнси открыла дверцу холодильника, которая была вся увешана фотографиями детей и их произведениями искусства, и достала бутылку белого вина. Она наполнила наши бокалы, попутно сетуя, что если мой брат не придет домой вовремя, то ужин сгорит. Ник – юрист. Его специализация – разводы.