Мужчина-сказка, или Сейф для любовных улик
Шрифт:
– Что? Не позвал на свадьбу? – усмехнулся Влад. – Тебе бы легче стало?
– Постойте? Минуточку! Фрося, почему ты теперь говоришь не о своей подруге, а о себе? Я что-то пропустил? – всполошился помощник комиссара. – Так это ты о себе рассказывала? Вот оно что! А я-то, дурак, сижу и ничего не понимаю… Влад, значит, ты когда-то бросил ее?
– Да, шестнадцать лет назад, – ответила ему за Светлова Ефросинья.
– А ты злопамятная, – все равно остался на стороне друга полицейский, проявляя мужскую солидарность. –
– Люди меняются, Вацлав, и у каждого своя правда, – заступился за себя Влад.
– Вот мне и хотелось бы услышать твою правду! – воскликнула Фрося.
– Теперь и мне тоже, – поддержал ее Вацлав.
– Может, в другой раз? – скривился хозяин.
– Влад, женщина только что призналась, что она тебя любила, а ты разрушил ее жизнь, и ты промолчишь? Ну же, заступись за нас!
– За нас? – уточнил Владислав.
– Она же теперь всем мужчинам не верит и всех считает способными на подлость. Ну же, говори!
– Хорошо. Речь идет о первой любви молодого человека и девушки очень умной, очень порядочной и очень красивой. Я считал так тогда, так же считаю и сейчас. Три года я ходил с ней за ручку! Но парню в восемнадцать и уж подавно в двадцать один год требуется кое-что еще… Гормоны бьют в голову и другие места, простите за откровенность. И когда я предложил своей девушке перевести наши отношения на следующий уровень, она осталась холодна.
– Я стеснялась, была неопытна.
– Я тоже! Если бы ты любила меня, мы вместе прошли бы этот путь. Но ты предлагала остаться друзьями. Или обижалась, или делала вид, что ничего не замечаешь. Для меня это было ужасно.
– Ты хотел секса? – фыркнула Фрося.
– Представь себе!
– Так это нормально для парня-то… – поддержал друга Вацлав. – Я бы три года не выдержал с женщиной, похожей на отмороженную рыбу.
– Я и не сомневалась, что мужчины друг друга поймут! – с горечью сказала Ефросинья.
– Больше скажу: я страшно расстроился тогда. Решил, что ты действительно питаешь ко мне исключительно дружеские чувства, и очень страдал…
– Я любила тебя больше всех!
– Ты никогда не говорила мне этого.
– Девушка не должна…
– Чушь! Когда сердце захлебывается эмоциями, человеку хочется кричать об этом всему миру! А ты не шла ни на какой контакт, ни на физический, ни на эмоциональный.
– И поэтому ты женился на другой?
– Да. Кстати, я встретил Розалинду у твоего отца в лаборатории. Она специально приехала к нему, по обмену, как дочь его друга Людвига. В ней кипела жизнь и страсть…
– Не утруждай себя больше, я все поняла. Ты начал изменять мне с ней?
– Нельзя изменить человеку, если с ним ничего не было. Но я все равно чувствовал какую-то вину перед тобой, осталась недосказанность…
– Знаете, ребята, – прервал
– Что так? – напряглась Фрося.
– Да не подходите вы друг другу! Мне со стороны виднее: вы совсем разные.
– Ты не прав, – покачал головой Влад. – Наоборот, мы идеально подходили друг другу.
– Точно. Уже потом я, конечно, озлобилась, а с ним была совсем другая, – подтвердила Фрося.
– Тогда у вас есть шанс попробовать снова, начать с нуля, так сказать.
– Я с женатыми не встречаюсь! – сказала, как отрезала, Ефросинья.
– Так ведь… – начал было Вацлав. Но Влад его остановил:
– Хватит на сегодня разборок! Давайте уже доведем ужин до логического завершения в спокойном состоянии.
Гости подчинились и вновь принялись за еду.
– А между прочим, у меня компьютер с собой! – не выдержал Вацлав после минутной тишины, нарушаемой лишь стуком вилок.
– И чего? Сыграем в повелителя империи? – не понял Владислав.
– Там программы мои профессиональные. Фрося прямо сейчас и составит фоторобот, компьютер ей поможет. Хотя, конечно, можно и утра дождаться.
– Я готова! – отозвалась Ефросинья, угрожающе накренившись, словно вот-вот свалится со стула.
Вацлав как ни в чем не бывало поправил ее положение на стуле и достал из своей сумки ноутбук.
– Сейчас установлю программу…
Владислав задумчиво наблюдал за всем этим.
Дальше началось целое представление. Фрося абсолютно ничего не понимала в компьютерных программах, и даже с помощью Вацлава у нее ничего не получалось.
– Фрося, ну очень же просто! Вот, смотри, тут разной формы глаза… Какие похожи на глаза Тани?
– Да их тут столько!
– Какие похожи?
– Я не знаю…
– А вот носы. Какой нос похож на нос Тани? Начинай отбрасывать лишние по ширине, по длине, по форме ноздрей…
Ефросинья смотрела на экран круглыми, растерянными глазами и совершенно не могла сосредоточиться.
– Я даже не предполагала, что это так трудно. Я не могу сложить в образ, все не похоже…
– Давай начнем складывать портрет хоть с чего-то. Овал лица, брови…
– Родинку помню, – жалобно проблеяла Ефросинья.
– С родинки не начинают, – взъерошил волосы пятерней Вацлав.
Влад рассмеялся.
– Такие художественные натуры, как Фрося, видят образ целиком, разложить его на уши, нос и прочее им сложно.
– Много ты понимаешь в художественных натурах! – зыркнула на него Ефросинья, потуже запахивая халат.