Мужчина в пробирке
Шрифт:
А кто ее знает…
Можно было выяснить это в Интернете – частотность употребления букв русского алфавита. Гугл знает все! Но Артем забыл зарядить телефон, его мобильник был на предпоследнем издыхании, а выход в Интернет пожирает массу энергии. Конечно, в соседней комнате сидела и работала на компьютере Лиза… но Артем из гордости не хотел показывать ей, что он чего-то не может понять сам. И мешать ей не хотел. Она ведь там не просто в стрелялки играет – она пишет книгу!
…Когда Артем приехал, Лиза рассказала, что она записалась к Оксане – на шесть часов вечера.
– А тебя не спрашивали, откуда ты ее телефон знаешь?
– Нет, а какая разница?
Артем не сомневался, что разница была, но не стал углубляться в этот вопрос.
Времени до назначенной встречи оставалось полным-полно. Артем снова принес с собой всякой еды, в том числе курицу.
– Давай ее сварим, – предложил он. – Сто лет супа куриного не ел! Ты любишь куриный суп с вермишелью?
– Ого! – сказала Лиза восхищенно. – Кто ж не любит?
Артем мог бы сказать, что Вика не любила, именно поэтому он и не ел этого супа «сто лет», но он просто пожал плечами:
– Да мало ли… А ты хорошо умеешь готовить?
Лиза приняла оскорбленный вид:
– Готовить?!
– Ну да, а что такое? – рассмеялся Артем. – Типа, не мужское это дело?
Она независимо пожала плечами.
– Между прочим, я отлично готовлю, – с гордостью сказал Артем, – особенно этот самый суп! Мама научила, а потом всегда и просила только меня курицу с вермишелью варить.
– Ну, тогда ты и вари, – усмехнулась Лиза.
Артем принялся хозяйничать. Помыл тушку, порезал ее, залил водой, поставил на огонь. Нашел морковку, натер немного на терке; помыл небольшую луковицу.
Вода закипела. Артем уменьшил огонь, очень тщательно снял накипь, потом в бивший ключом бульон насыпал две горсти меленькой вермишели, которую тоже купил по пути к Лизе, посолил, положил тертую морковку и бросил луковицу.
– Ты что?! – возмущенно воскликнула Лиза. – Ты же ее не почистил, не порезал!
– Терпеть его не могу, когда в супе лук плавает, – сморщил нос Артем. – Вареный лук – брр! Я всегда кладу луковицу целиком, а потом ее просто выбрасываю. Вкус есть – лука нет. И не чищу – ну, привкус интереснее от шелухи, а любой бульон или светлый суп приобретают красивый золотистый оттенок. Это меня бабушка научила!
– Ты какой-то маменькин сынок, – пренебрежительно хмыкнула Лиза. – Маменькин и бабушкин!
– Ну, так уж вышло, – извиняющимся тоном ответил Артем. – И вообще, так всегда бывает, что на воспитание ребенка особенное влияние кто-то один из родителей оказывает. Поскольку я практически без отца вырос, на меня мама очень сильно влияла. А ты чья… ты чей ребенок? – не вполне «уклюже» спросил он.
– Да и мамин, и папин, – улыбнулась Лиза. – Нет, папин – больше. У него со зрением очень плохо – мои родители сейчас в Москве, в Центре микрохирургии глаза, и, наверное, еще долго там пробудут. Я в свободное
– Твой отец – писатель? – изумился Артем.
– Нет, он филолог. Преподавал в нашем университете, пока на пенсию по инвалидности не вышел. Мама и сейчас там преподает, она историк.
– У меня мама тоже учительница – русского языка и литературы. Интересное совпадение! Она хотела, чтобы я тоже учителем стал, а я всегда хотел врачом быть. А ты кем работаешь?
Лиза сморщила нос:
– Я, вообще-то, тоже филолог, но работаю в одном маленьком частном издательстве. Редактор и по совместительству корректор. Правда, третий день на работу не хожу… сам понимаешь почему, пришлось наврать, что болею.
– Ты не наврала.
– Не говори обо мне в женском роде! – насупилась Лиза.
– Извини, сорвалось, – смиренно сказал Артем и торопливо перевел разговор: – А я думал, у вас в семье кто-то художник. Такие чудесные картины!
– Это мама, – улыбнулась Лиза. – Она настоящий талант! Всегда завидки меня брали, что не унаследовала этого от нее. Я неплохо рисую, но это так – почеркушки. И потребности рисовать особой нет. Для нее это – необходимость, а для меня – всего лишь развлечение. Филология, языковедение – это куда интереснее, именно поэтому я с удовольствием помогаю отцу книжку делать, раз уж у самой нет возможности заниматься научной работой.
– А книга о чем?
– Называется: «Русский мат и его родственники».
– Господи боже! Так вот откуда у тебя такие познания по этой части!
– Ну да. А ты думал, из жизни?
– Вообще, это было бы ужасно, – серьезно сказал Артем. – По-моему, когда мат становится основным средством выражения мыслей – это жуть. А уж если матерится женщина – просто немыслимая жуть!
– Не называй меня женщиной! – так и взвилась Лиза.
– И в мыслях не было, – с самым невинным видом сообщил ей Артем. – Я вообще сказал. Отвлеченно. Понимаешь?
– Понимаю, – буркнула Лиза, уходя в комнату, где стоял компьютер.
Артем задумчиво смотрел ей вслед.
Ох, скорей бы шесть часов! Может быть, эта Оксана и правда поможет Лизе? Скорей бы шесть… Но сначала надо подготовиться к встрече с загадочной целительницей. А именно – прочитать эту несчастную страницу, вернее, ее копию.
Может быть, конечно, это не имеет отношения к делу. Но что-то подсказывало Артему, что имеет, и даже очень.
Итак, «начинаем продолжать», как говорится…
– Ама, я с ней договорился. Все нормуль, она все сделает. Обещала задержаться после того, как все уйдут в полпятого, и сделать.
– А если она не сможет?
– Как это не сможет, ты чего?! Она у нас зэ бест!
– Зэ бест… ладно, посмотрим.
– Ты чего такая?
– Да так… кое-что мне не нравится.
– Ну?
– Вика отдала мне листок.
– А, ты видела Вику?
– Видела. И листок видела. Так вот, на листке какие-то черные смазанные пятна. Очень похоже на краску от картриджа.