Мужчина-вамп
Шрифт:
Представляю, какая ироническая усмешка заиграла на его лице. Ах, ты издеваешься!
И тут я сказала самым проникновенным голосом с эротическим придыханием:
— Боря, ты ведь настоящий мужчина?
Даже через телефон я почувствовала, что Валевич опешил:
— В-в-в каком смысле?
Ого, теперь меня уже не сбить.
— Знаешь, мужчина или настоящий, или нет. И по смыслам это не раскладывается.
Ну, попробуй скажи теперь, что ты ни на что не годный лопух. Скорее умрет, чем скажет. Потому как в каждом мужике сидит ген соперничества. Природа-умница так задумала. Я круче, я сильнее, я умнее,
— Боря, мне очень нужно попасть в «Арамис». Хотя бы на один вечер. Знаешь, я почему-то уверена, что тебе клубную карточку раздобыть — раз плюнуть.
— М-м, не могу сказать, что совсем уж плюнуть, но каналы имеются.
Есть! «Повелся» на настоящего мужчину!
— Может быть, ты не откажешься сопроводить меня вечерком в это славное заведение? Или я ошибаюсь? — Голос в меру печальный, с еле уловимой надеждой. Если Валевича не прошибет, значит, я его совсем не знаю.
— Ну, если тебе очень надо… Когда ты хочешь сходить?
Когда, когда? Как бы не промахнуться. Допустим, приду, а Подлубняка как раз в этот день и не будет. Не могу же я в «Арамисе» всю неделю ошиваться. Но выбора нет. Что-то мне подсказывает, что не станет Алексей Михайлович согласовывать со мной свои клубные загулы. Придется действовать наугад.
Прошептала я про себя горячую просьбу ангелу-хранителю, чтобы подсуетился насчет удачи, и сказала первое, что на ум пришло:
— Мне нужно послезавтра.
— Договорились. Я тебе еще перезвоню, уточню время. Пока, до встречи. Наряды готовь. — И Борис, наконец-то, засмеялся. Но по-доброму.
Пока, пока. А как же холодная сиротская постель? Впрочем, лето, не замерзну и одна.
— Алексей Михайлович! Неприятность. — Голос в трубке срывался и испуганно вибрировал.
— Что случилось, Людмила Семеновна? — Подлубняк не скрывал раздражения. Идет важное совещание, а домработница врывается со своим звонком, сбивая нужную мысль, которую он только что сформулировал внутри себя до конца. И наверняка какая-нибудь чушь, жалоба насчет бригады ремонтников. В досаде Алексей Михайлович даже не подумал, что домоправительница почти никогда не обременяла его пустыми звонками. И ценил он ее, собственно, и за это тоже.
— Алексей Михайлович, Джина заболела!
О, господи! Приболел щенок. Разве это повод для паники. Подлубняк с досадой швырнул на стол органайзер в кожаном переплете, но в груди что-то неожиданно оборвалось и заныло.
— Извините, я на минуту, срочный разговор. Продолжайте пока без меня. — Он поднялся из-за стола и вышел из кабинета. Отошел подальше к окну, за разлапистую дорогущую пальму, чтобы, не дай бог, сотрудники не услышали, как их босс, словно престарелая девственница, обсуждает здоровье любимой собачки.
— Говорите, Людмила Семеновна.
— Ничего не понимаю, Алексей Михайлович. С утра все было нормально. Покушала, погуляла, как всегда. Веселенькая… А с полчаса назад чую — вроде притихла и словно хрипит. Я — к ней. А она на боку. Глаза закатились, из пасти пена.
Подлубняка
— Какая еще пена! Ветеринара вызвали, черт бы вас побрал?!
— Вызвали, вызвали. Сразу же. Только у Джины вроде уже и лапки…
— Что — лапки?!
— Холодею-у-ут. — И Людмила Семеновна откровенно зарыдала.
Подлубняк кинулся во двор, даже не выключив мобильник. Беда, ах, беда! Смешной шарпей был тоненькой ниточкой, которая тянулась туда, в другой мир, и словно связывала Алексея Михайловича с Кирой. Словно еще держала его на плаву среди обычных людей и не давала до конца раствориться в темном, опасном. Кира так любила этого щенка, так смешно тискала его за складчатые щеки. А собачонок повизгивал и тыкался в девичьи руки, как в материнское брюшко.
— Матвей, скорей домой!
Парень и бровью красивой не повел, рванул машину с места. Каким-то уголком сознания, которое у Алексея Михайловича никогда не выключалось, даже в самых экстремальных ситуациях, он в очередной раз отметил — хорошего ему водителя порекомендовали в свое время. Виртуоз автомобиля, даром что молодой. Понятливый, с лишней болтовней никогда не лезет. Да и вообще…
«Опель» стремительно влетел во двор и остановился у подъезда как вкопанный. Подлубняк, не дожидаясь степенного неторопливого лифта, перескакивая через три ступени, помчался на свой этаж. Рванул дверь, позабыв про звонок. Дверь распахнулась, как по заказу. Вопреки обыкновению, она не была заперта. Может, это еще ничего не значит? Наверное, строители просто таскают вниз мешки с мусором. Слабая надежда промелькнула и тут же растаяла без следа.
В просторной прихожей человек в белом халате складывал в небольшой саквояж какие-то блестящие инструменты явно медицинского происхождения. Рядом топталась зареванная домработница.
— Что? Где Джина? — Алексей Михайлович, не обращая внимания на присутствующих, кинулся в дальнюю комнату, где в своем любимом кресле обычно нежился щенок после обеда. Людмила Семеновна, спотыкаясь, кинулась за хозяином.
— Алексей Михайлович, миленький, нету ее там. — И бестолково тыкала пальцем во что-то лежащее на полу и прикрытое шелковым покрывальцем.
Подлубняк рывком сдернул покрывало.
— Сдохла собачка. Делали все, что могли, но увы… — Ветеринар, незаметно подошедший сзади, развел руками, профессионально сожалея. Но лицо оставалось бесстрастным. Страдания хозяев, конечно, можно понять, но все-таки это не повод для вселенской скорби. Не человек умер — животинка. Погрустят и заведут нового щенка. — Извините, вот счет за услуги. — Врач деликатно положил на стол небольшую квитанцию. — Если желаете, можем собачку забрать и кремировать. У нас фирма солидная, делаем все по желанию клиента.
Подлубняк медленно обернулся. Такого лица с каменными желваками смертельно боялись его подчиненные и конкуренты. Но ветеринар был не в теме, поэтому спокойно и выжидательно смотрел на богатого клиента, прикидывая в уме, на какую сумму можно раскрутить убитого горем собачника.
— Значит, фирма солидная? — спокойно переспросил Алексей Михайлович. — И кремируете по желанию.
Он словно невзначай дернул рукой, но так, что саквояж вылетел из объятий ветеринара, распахнулся, и медицинские инструменты веером разлетелись по комнате. Домработница ахнула и закрыла лицо руками.