Мужчина, женщина, ребенок, Сигал Эрик

Мужчина, женщина, ребенок

на обложку

Сигал Эрик

Шрифт:

Боб глубоко вздохнул. Только сейчас, оглядываясь назад, он понял, с каким отчаянием цеплялась за него Пола.

– Но если он останется…?

– Боб, нам будет лучше, если он будет здесь, а не где-то еще, в чьем-то воображении. В твоем, моем – и особенно девочек. Они всегда будут бояться, что ты можешь уйти.

– О боже, – сказал он. И подумал: «Я и в самом деле поставил их в безвыходную ситуацию».

– Есть и еще одно, – сказала Шила.

– Что?

– Ты его любишь.

– Да, – отвечал он. И подумал: благодарю

тебя, Шила.

Боб поднял этот вопрос на следующее утро, когда Жан-Клод бы еще у Берни.

– Джесси и Пола, ваша мама и я думаем предложить Жан-Клоду остаться… у нас. Мы хотели бы знать, что вы думаете.

– Это правда, мама? – спросила Джесси. – Это не только его идея?

– Я это предложила, – сказала Шила. Джесси на мгновение воздержалась от комментариев. Боб повернулся к Поле.

– Он будет в моем классе? – спросила девочка с беспокойством.

– Я думаю, да, – сказал Боб. – Ему, вероятно, надо пройти кое-какие испытания. Но как бы ты к этому отнеслась?

Пола подумала немного.

– У нас в этом году начинается французский, – сказала она. – Было бы здорово, если бы Жан-Клод был рядом и мог помочь.

Это был ее способ выразить свое согласие.

– Джесси? – спросил Боб.

– Я не возражаю, – сказала та без всякого выражения. И потом прибавила: – На самом деле, он мне очень нравится.

Боб взглянул на Шилу. Они улыбнулись друг другу.

Около полудня Боб поехал к Берни. Улыбка на лице Жан-Клода свидетельствовала о том, что он не только был рад видеть Боба, но и уже порядком наслушался разговоров Берни о будущем спорта.

– Лето почти закончилось, – сказал Боб, когда перед ними открылись на обратном пути пустые пляжи.

– Я знаю, – отвечал мальчик. – Скоро мне будет нужно уезжать.

– Вот как раз об этом я хотел с тобой поговорить, Жан-Клод, – сказал Боб. – Как бы ты отнесся к тому, чтобы остаться у нас?

Мальчик посмотрел на него с удивлением.

– Я хочу сказать, к тому, чтобы стать членом семьи, – продолжал Боб.

– Это невозможно, – сказал мальчик.

– О, я знаю, о чем ты думаешь. Но все очень сожалеют о происшедшем. Мы все хотим, чтобы ты остался. Разве тебе бы этого не хотелось?

Жан-Клод не знал, как ему отвечать. Наконец, мальчик заговорил. Очень робко.

– Боб, я не могу. Школа, занятия начнутся через две недели.

– Но ты бы мог учиться здесь, Жан-Клод. И потом, где ты будешь жить во Франции?

– В Сен-Мало, – отвечал мальчик.

– Что это такое?

– Школа. Мама хотела, чтобы я туда поступил в одиннадцать лет и был там с другими мальчиками. Луи говорил с директором. Он говорит, что я могу начать прямо сейчас, если сдам некоторые экзамены. А я много занимался.

Значит, вот зачем он столько читал.

– Но мы хотим, чтобы ты жил с нами, – сказал Боб. – Мы… мы любим тебя.

Мальчик

посмотрел на него.

– Боб, я должен учиться в Сен-Мало. Этого хотела мама. И это правильно.

Боб смотрел на своего сына. Понял ли ребенок, что он ему говорил?

– Ты действительно хочешь быть один? – Пожалуйста, думал он, измени свое решение, Жан-Клод.

– Боб, я должен уехать… по многим причинам.

– Ты уверен, Жан-Клод?

Выдержка мальчика, казалось, достигла предела.

– Да, – сказал он тихо, устремляя взгляд в сторону. На море.

Говорить было больше не о чем. Тремя днями позже Боб купил билет на самолет. Прощание было сдержанным. Шила и девочки стояли на крыльце, пока машина не скрылась из виду. Никто не плакал. И все же у каждой было такое ощущение, что остальные когда-то заплачут.

Боб хотел, чтобы поездка в Логан длилась вечно. Ему хотелось так много сказать мальчику. Прояснить свои чувства, закрепить с ним отношения, выразить свою любовь, но во все время поездки почти ни слова не было сказано.

Мужчина припарковался и достал из багажника зеленый чемодан. Жан-Клод нес свой красный пакет. Мальчик зарегистрировался на рейс 810 и сдал чемодан для пересылки через Париж в Монпелье. Боб прошел с ним до выхода. Было только половина седьмого. У них еще было время. Еще не стемнело, но в преддверии ночного мрака в аэропорту уже зажигались огни.

Огромный «Боинг-747», как дружелюбный слон, припал к земле в ожидании пассажиров. В зале вылетов было тихо, время от времени объявляли очередной рейс. Не его рейс. Женский голос, объявлявший рейсы, был лишен каких-либо эмоций.

Отец и сын сидели рядом в белых пластиковых креслах.

– У тебя достаточно с собой чтения, Жан-Клод?

– У меня есть мои книги.

– Ну да, конечно. Удачи тебе на экзаменах. Ты… волнуешься?

– Немного.

– Обязательно напиши и дай мне знать, как все пройдет. И мы будем поддерживать контакт…

Мальчик немного поколебался.

– Да, – сказал он.

– «Ти-Уай-Эй» объявляет прямой рейс 810 на Париж. Пассажиров просят пройти к выходу 17.

Они встали и молча пошли к выходу. Но у Боба было еще нечто важное ему сказать.

– Мм-м… если захочешь, ты бы мог приехать к нам на следующее лето. Или даже на Рождество. Я хочу сказать, когда захочешь.

– Спасибо, – сказал мальчик.