Мужчины ее мечты
Шрифт:
— Нет, — прошептала она. — Потрясающе…
Через плечо Кэлси он поймал взгляд Риса, и тот кивнул. По молчаливому соглашению они начали медленно двигаться, по очереди заполняя ее. Как и в ту воскресную ночь от жара и давления захватывало дух. Таккер проложил цепочку поцелуев вверх по шее Кэлси и захватил в плен ее рот, а в это время Рис, прижавшись губами к ее плечу, закружил пальцами вокруг клитора.
— Ты близко, детка.
— Очень близко, — выдохнула она.
Со стоном Таккер снова поцеловал ее – его язык погружался ей в рот так же глубоко, как и его
— Быстрее, — потребовал Рис.
Они ускорили темп и, словно поршни двигателя, в идеальной слаженности погружались в нее и отступали. Таккер сконцентрировался на ритме, стараясь головкой члена толкаться в ее точку G и проглатывая все ее сексуальные вскрики. И вот Кэлси начала сжиматься вокруг него, разорвала поцелуй и закричала. Ее раскрасневшиеся щеки и грудь пылали, соски заострились, выражение лица стало отрешенным. Сдерживать собственный оргазм было уже невозможно, и Таккер отдался ему, отбросив самоконтроль и отдавая Кэлси все без остатка – разум, сердце и душу. Если все это ей нужно, чтобы быть довольной до конца жизни, он с радостью согласится. Таккер заметил, как за спиной Кэлси Рис замер и, закинув голову, с протяжным криком тоже кончил. Мгновение спустя Кэлси рухнула ему на грудь, прикрыв глаза трепещущими ресницами.
— Спасибо, — прошептала она.
Таккер обнял любимую, а сзади улыбающийся Рис вышел из нее. Это не тот вариант «долго и счастливо», который он представлял для себя и Кэлси, но за несколько последних дней Таккер понял – он может с готовностью принять это, если так у всех четверых получится быть вместе и предотвратить ее отъезд в Майами.
Минут через двадцать Таккер нежно поцеловал Кэлси в губы и ушел за пиццей. Рис последовал его примеру, пообещав вернуться с содовой и салатом и пожурив ее за пустой холодильник.
Как только они ушли, Кэлси кое-как натянула на себя остатки блузки и трусиков. Через минуту она соберется с силами и наденет халат, но сейчас она чувствовала себя удовлетворенной, зацелованной, заласканной – короче, в полной эйфории. Огорчал лишь тот факт, что с той воскресной ночи она ничего не слышала от Джереми.
Нахмурившись, она поднялась на ноги в поисках своего мобильного, но успела только потянуться за сумкой на столике в гостиной, когда входная дверь распахнулась. Кэлси обернулась, и ее блузка съехала, обнажив грудь. Взгляд Джереми был направлен как раз на нее. В руке он сжимал тяжелый пакет. Раздув ноздри, он скрипнул зубами.
— Они уже побывали здесь и трахнули тебя, — его лицо было искажено яростью.
От страха в животе Кэлси все подпрыгнуло.
— Да. Джереми, ты же знаешь, что я не смогу выбирать между вами, и ты сказал…
— Я не давал тебе разрешение говорить.
Волна горячего гнева захлестнула Кэлси, и она выпрямилась.
— Такое может сработать только в спальне или в офисе, но в остальных случаях не смей указывать, что мне делать.
Джереми захлопнул дверь и подошел ближе. — Ты моя. Воскресная ночь была ошибкой. Я никогда не планировал снова тобой делиться. Так что можешь послать их…
— Во-первых, я
Он остановился и, глубоко вздохнув, опустил голову.
— Я так привык считать тебя своей. Я скучал по тебе. Мне хотелось быть первым – и единственным – кто встретит тебя дома.
— Вы все договорились оставлять свою ревность за дверью.
Поморщившись, Джереми прошипел: — Похоже, это сложнее, чем я ожидал.
Все это время Кэлси знала, что Джереми требовательный и неуступчивый собственник, но надеялась, что после воскресенья они решат эту проблему.
— Той ночью ты действовал осознанно. Ты был возбужден не меньше меня. Ты…
— Думал, это одноразовая акция.
— Неправда, — она ткнула себе пальцем в грудь, — я же сказала вам, что не смогу выбрать. Вы все пообещали действовать сообща. Таккер и Рис держат слово.
— Готов поспорить, — Джереми бросил пакет и, схватив Кэлси за локоть, притянул ближе, — Таккер опять добрался до твоей киски, да? То, чем завладел, можно по праву считать своим, сладкая. Не думай, что Таккер не считает тебя только своей.
Таккер на это рассчитывает? Она так не думала, но…
— Они с Рисом охотно меня делили.
Джереми вздернул подбородок, его лицо исказилось от гнева.
— И, держу пари, Рис не удовлетворился очередным минетом. Он трахнул эту прелестную задницу? Мою задницу?
— Господи, ты так ничего и не усвоил. Это моя задница, и я с радостью отдала ее ему.
Внезапно Джереми зарылся руками в локоны Кэлси и вдохнул запах ее шеи.
— Мне не нравится мысль о том, что они прикасались к тебе. Не нравится, что у меня нет права считать тебя своей. Страх, что ты никогда не будешь моей, разрывает меня на части.
Гнев Кэлси испарился.
— Я твоя. Я настолько же твоя, насколько и их. Хотелось бы мне изменить то, что я чувствую. Господи, ты не представляешь, сколько раз я этого хотела! Насколько было бы легче, если бы мое сердце могло выбрать одного. И я поступила бы так, но это разобьет ваши сердца. А в действительности все иначе. Поэтому нам нужно разобраться с этим. Вместе.
— Просто дай мне шанс, — его голос сорвался и задрожал, когда он прижался головой к ее лбу. — Они не понимают того, чего тебе хочется, так, как я. Я дам все, что тебе нужно.
Она сглотнула, и ее взволнованное сердце пропустило удар. Да, он знал одну вещь, которую она жаждала испытать. И она понимала, что только Джереми мог дать ей это. Вкус его господства, испытанный меньше недели назад, рождал в глубине ее души трепет и страх одновременно. Кэлси облизала губы. — Джереми…
— Шшшш, — он потерся о ее щеку, слегка царапая суточной щетиной, и, добравшись до губ, накрыл их обольстительным поцелуем – настойчивым, дразнящим, любящим.