Мужчины на моей кушетке
Шрифт:
Алекс не остановился на том домашнем задании, которое я ему задавала, пойдя гораздо дальше. Он решился на рискованный сценарий. Поистине он был преданным делу, трудолюбивым учеником. Мне хотелось подняться с кресла и устроить ему овацию стоя.
Ему пришлось копать глубоко, призвав на помощь сексуальную уверенность своих фантазий и приняв ее. Это не тот навык, которому можно научить; я могу лишь подтолкнуть человека в этом направлении. То, что сделал Алекс, было триумфом преодоления страха и обретения своего потенциала .
Я гордилась ими обоими.
И была удивлена тем, что они больше ни разу не пришли
Решили ли они прервать терапию досрочно, уверовав, будто одна победа означает, что их работа завершена? Пациенты нередко совершают такую ошибку, готовя тем самым почву для разочарования. Они отменяют встречи, совершив прорыв, но ощущаемые ими энергия и надежда застят им взор, не давая увидеть ухабистую дорогу, лежащую впереди.
Да, у Алекса и Саши состоялась одна прекрасная ночь; но для большинства людей перемены — это медленная трансформация, неутомимое развертывание. Новые мысли и эмоции со временем просачиваются на поверхность и преобразуются в действия. Внедрение нового поведения — это кропотливый процесс тренировки и регресса.
Несмотря на то что Алекс и Саша попробовали на вкус свой потенциал, позволяющий трансформировать их сексуальные отношения (и снова придать им огня), я была полна скепсиса и не взялась бы предсказать, как долго еще будут сказываться последствия их ночи в «Четырех сезонах».
Хотя Алекс тут ни при чем. Он свое дело сделал. Но я не верила, что успела как-то особенно эффективно помочь Саше. То недолгое время, что мы с ней провели, она была настроена оборонительно и агрессивно и не желала поступиться тем, что доставляло ей удовольствие сейчас, ради блага долгосрочного удовлетворения.
В уме Саше не откажешь, но ее способность к саморефлексии была недостаточно развита в основном потому, что она была красивой женщиной, которая жила в мыльном пузыре легко достающегося обожания, ничего не ведая о наградах, выходящих за пределы простой похвалы. А когда этот пузырь лопнет… я ожидала, что это будет для нее довольно болезненно.
К тому же я не верила, что она так просто откажется от своего русского.
Если я на что и надеялась, так это на то, что Алекс и Саша по-настоящему ценят свой союз и что это — наряду с растущими успехами — поможет им не свернуть с прямой дорожки.
Может быть, их отношения будут одной из тех редких ситуаций в психотерапии, когда действительно происходит быстрый скачок. Может быть, та ночь в «Четырех сезонах» была катализатором. Такой кризис отношений со всеми его разочарованиями и страхами может создать настолько раскаленное горнило, что одно-единственное переживание буквально выжигает в мозгу и кристаллизует по-настоящему глубинную и устойчивую перемену.
Пол
Через несколько месяцев после открытия частной практики одним жарким летним днем я пришла домой и обнаружила на входной двери уведомление о выселении, в квартире — отключенное электричество, а всех своих соседей — в полной панике. Мы выяснили, что наш «хозяин» Нестор нелегально сдал квартиру в субаренду нам восьмерым, прикарманил денежки и был таков.
Владелец здания обнаружил, что мы там живем, обвинил нас в незаконном вселении, перерезал электропроводку в подвале и грозился, что заставит полицию вышвырнуть из дома наши пожитки к следующему дню.
Было адски жарко, темно, а в квартире царила неразбериха. Мне показалось, что будет любопытно понаблюдать за реакциями людей, ввергнутых в хаос. Несколько соседей закатили «голую вечеринку», Софи
Кстати, из-за спешки мы попали в не совсем обычное здание. На первом этаже в нем был шумный ирландский паб, «массажный» салон занимал весь второй этаж, а мы с подругами заняли весь третий и последний. Стоит заметить, что наша входная дверь находилась на втором этаже, аккурат рядышком с дверью «массажисток».
Нас было четыре, все — женщины, и мы были просто счастливы найти себе крышу над головой. А еще больше воодушевления вызывал тот факт, что у каждой теперь была своя комната, пусть даже до нас здесь располагался какой-то офис и полы были покрыты тем дешевеньким серым ковровым покрытием, которое напоминало мне, что моя спальня, вероятно, была когда-то чьим-то рабочим закутком.
Несмотря на расположение «в тихом центре», эта квартира была удобна только раз в году — на Новый год. Мы могли подниматься на крышу, наблюдать, как взрываются огненные шары фейерверков, и пить шампанское прямо над уличной сутолокой.
Во всех остальных случаях необходимость тащить сумки с продуктами через вязкую, как болото, толпу туристов, неизменно уставившихся вверх и завороженных искрящимися билбордами — гигантским арахисовым орешком Planter’s , логотипом Target, — заставляла меня недоумевать: неужели они проделали долгий путь, чтобы стоять и фотографировать рекламные щиты.
Это был сущий парад корпораций — диснейленд банальных потребительских продуктов в ярких огнях. Меня то и дело толкали, пихали или самым натуральным образом шлепали со всех сторон, пока народ вокруг самозабвенно щелкал снимки гигантских M&M’s . Стоило выйти за дверь — и я словно оказывалась внутри стиральной машины.
Каждый день, отправляясь на работу, я встречала клиентов массажного салона, крадущихся по холлу на пути к своим удовольствиям или обратно. Момент, когда нам приходилось разминуться, всегда был неловким, наполненным обостренным взаимным пониманием, куда этот мужчина направляется и что собирается делать. Обычно они торопливо пробирались мимо, опустив головы, уткнувшись взглядом в пол холла, в то время как я пыталась незаметно рассмотреть их лица; мне было любопытно, что за мужчины являются потребителями секс-услуг такого рода.
Но сколько бы мужчин я там ни встречала, я не могла вывести никакого определенного общего прототипа таких людей. Мне попадались юные, пожилые, красивые, неприглядные. Я видела деловые костюмы и рабочие рубахи. Передо мной проходил парад мужчин, достойный Организации объединенных наций — от индийцев до евреев-хасидов. Я гадала, многие ли среди них были мужьями и бойфрендами, подозревали ли их жены и подруги об этих визитах.
Иногда мы с моими соседками по квартире пытались заглянуть внутрь массажного салона, когда в его глухих дверях приоткрывалась щелочка и средних лет кореянка приветствовала своих посетителей с застенчивой улыбкой. Время от времени мы даже коварно придумывали поводы самим туда постучаться, например, чтобы одолжить бумажные полотенца или ножницы. Однажды я попыталась записаться на массаж, но мне было сказано: «Никакого массажа для леди».