Мужчины не плачут
Шрифт:
— Ты уже поставил ее перед фактом.
— Но ведь второй факт гораздо приятнее первого.
— Чем?
— Деньги, социальный статус, — он коснулся губами ее пальцев.
— Я спрошу.
— Если спросишь, она точно откажется.
— Откуда тебе знать?
Он растерянно пожал плечами. И действительно, откуда ему знать, что Мария Андреевна Литвинова откажется от четырех тысяч баксов, если от двух тысяч не отказалась. В его уверенности было что-то иррациональное, не укладывающееся
— Ладно, бог с ней, с этой твоей Машей, — он решил сменить тему. — Как ты?
— А как я? — К тонкому аромату французских духов снова примешался запах безысходности. — Я живу, как видишь…
— Да, — он потер подбородок.
Разговоры «по душам», особенно с женщинами, особенно с Ликой, ему никогда не удавались. Каждому — свой крест. И то, что у хрупкой Лики этот крест тяжелее, чем у него, не исправишь, и крепкое мужское плечо не подставишь, как ни старайся…
— Не обижай ее, — шепнула Лика на прощание.
— Не буду.
Он готов был пообещать что угодно, только бы она улыбнулась…
Маша стояла у Ликиной машины и с ненавистью смотрела на стилизованный под старину особняк, свое новое место работы. Где-то в глубине души она сознавала, что ненависть — это не совсем то чувство, которое можно испытывать в данный момент. Она наконец получила работу, пусть не по профилю, пусть не слишком престижную, зато очень хорошо оплачиваемую. Она не смела даже надеяться на такую оплату. Две тысячи долларов плюс премиальные! Космическая сумма! За такие деньги да в ее положении можно душу продать…
Впрочем, она так и поступила — продала душу этому надменному, стилизованному под старину олигарху. «Продалась с потрохами», — как сказала бы баба Тоня.
А каким легким все казалось, когда она решила было, что ей ничего не светит, и их с олигархом дорожки никогда больше не пересекутся, что можно не волноваться и не бояться потерять лицо! А потом олигарх предложил «космические деньги», и она не смогла отказаться. Лицо, которое она так старалась сохранить, не просто упало в грязь, но еще и разбилось на мелкие осколки.
Маша повернулась спиной к особняку.
Самое ужасное даже не то, что она продалась. Нет тут ничего страшного, обычные товарно-денежные отношения. Ужасно, что новый босс так легко и так безошибочно нащупал ее слабое место. И нет смысла объяснять человеку, который носит костюм от Армани и туфли ручной работы, что у нее есть обязательства: перед своим ребенком, перед бабой Тоней и даже перед Тайсоном. Что ей нужно заботиться о них, кормить, одевать, хоть иногда баловать. А для этого нужны деньги.
И ее гордость играет здесь даже не второстепенную роль.
— Маш,
Она обернулась, посмотрела на подошедшую подругу.
— Не говори глупости. Я тебе очень благодарна.
— Не знаю, что на него нашло, — Лика, казалось, ничего не слышала.
— Да брось ты, все хорошо, — Маша улыбнулась. — Это на меня что-то нашло, а не на твоего князя Серебряного. Он мне такие деньги предложил, а я еще ерепенюсь.
Подруга посмотрела на нее недоверчиво, открыла дверцу машины.
— Правда, правда! Я вам очень благодарна.
— Он сказал, что переведет тебя в компьютерный отдел, очень скоро.
— Замечательно.
— Нет, честно, — Лика робко улыбнулась. — Они планируют расширяться. Ты мне веришь?
— Конечно, верю.
Она не верила. Этому олигарху, этому князю Серебряному она не нужна ни в качестве программиста, ни в качестве секретарши. Ему даже смотреть на нее неприятно. Остается загадкой, почему он оставил ее при себе. Уж наверняка не из-за Ликиной протекции. Если бы он хотел оказать Лике услугу, то в компьютерном отделе нашлась бы вакансия.
— Вообще-то, он неплохой человек, — сказала Лика, когда они уселись в машину.
— Не сомневаюсь.
— Да, да, у него сложный характер, все это знают, но он не плохой.
— Лика, что ты оправдываешься? Все ведь в порядке. К сложным людям мне не привыкать. Одна баба Тоня с ее выкрутасами чего стоит.
— Тут другое. Я бы тебе рассказала, но это очень личное. У Ивана была трудная жизнь.
— Угу. Он жил на псарне, — проворчала Маша.
— Почему на псарне? — удивилась подруга.
Маша пожала плечами.
— Твой князь Серебряный ненавидит собак. Вот я и подумала…
— Откуда ты знаешь про собак? — перебила ее Лика.
— А мы с ним знакомы. Ну, то есть не знакомы, а встречались.
От удивления подруга выпустила руль, растерянно посмотрела на Машу.
— Встречались?!
— Ну, это громко сказано. Просто столкнулись однажды на улице и нахамили друг другу. Вернее, он мне нахамил.
— А что он делал на улице? — Лика выровняла машину, бросила на Машу недоверчивый взгляд.
— Покупал сигареты в ларьке.
— Покупал сигареты?! Нет, ты что-то путаешь. Серебряный никогда не покупает сигареты в ларьках.
— Ничего я не путаю. Купил сигареты, наорал на меня и на Ваньку.
— Не может быть. Ну, ладно сигареты…
— Он их, кстати, сначала в урну выбросил, а потом обратно достал, — злорадно ввернула Маша. — А что тебя, собственно говоря, удивляет?
— Серебряный ни на кого не орет. Никогда. Не его стиль. У него другие рычаги давления, — убежденно сказала Лика.