Мужчины в ее жизни
Шрифт:
– Ты о чем?
– не понял парень, удивленно остановившись.
– На меня все пялятся, словно я чертовски неотразим сегодня.
– пояснил Фонтейн. Бармен неожиданно смутился, оглядевшись по сторонам.
– Слушай, а ты не в курсе?
– тихо спросил он.
– Не в курсе чего?
– Ваше имя во всех газетах. Купи любую в ближайшем киоске и все поймешь.
Майкл растерянно кивнул, глядя вслед удаляющемуся Бреду. Что за ерунда? Неужели Даниэль снова влип в какой-то скандал? Теряясь в догадках, Майкл быстро пересек улицу в поисках газетного лотка, и когда нашел….
– О, мой Бог.
– воскликнул он, схватившись за голову. Это был не просто скандал. Хуже, стократно хуже. На всеобщее обозрение была вытащена тщательно охраняемая и самая постыдная тайна семьи Фонтейнов. Даниэль действительно был одним из ее героев. Но это было много, много лет назад.
Расплатившись с продавцом, Майкл схватил газету, одновременно доставая телефон.
– Не ожидал тебя услышать, Майки.
– раздался в трубке заспанный хриплый голос брата.
– Никак прикупил газету? Но самое главное впереди. Посмотри вечерние новости. Я просто суперзвезда.
– Дин, я позвонил, чтобы узнать… Ты как? Ты в порядке? Я вылечу ближайшим рейсом. Мы должны решить, что с этим делать. Нужно остановить весь этот кошмар, дать опровержение.
– Брось, Майкл. Все кончено. Ты видел фотографии? Письма. У Дейзи есть видеозапись. Все пойдет в эфир вечером.
– подожди, Дин. Откуда у этой Дейзи столько информации. Отец заплатил Джону Кингстону. Он поклялся, что отдал все негативы.
– Нужно было грохнуть и этого ублюдка тоже.
– равнодушно бросил в трубку Даниэль Фонтейн. Майкл был поражен его спокойствием.
– Послушай, нельзя все так оставить. Нас же разорвут.
– Мне плевать, Майк. Все кончено.
– снова повторил он.
– Дейзи Вилар - дочь Кингстона. Она нашла негативы и видео пленку в сейфе отца. Он сохранил их, как гарантию, своего и ее будущего. Я предлагал ей деньги. Черт, я ей все предлагал. Был ее личной проституткой. Но мне надоело.
– О, господи, Дин. Почему ты мне ничего не сказал. Мы бы вместе разобрались с этим. А теперь? Что делать теперь?
– Жить дальше. Немного позора, и все когда-нибудь забудется.
– Ничего не забудется. Твои партнеры разорвут контракты, бизнес полетит к черту, мои картины никто не станет покупать.
– Не сгущай краски. Это старая история.
– А если тебя будут судить?
– Ты смеешься? Мне было восемь лет. В любом случае срок давности преступления давно истек.
– Тебе действительно наплевать, что какая-то сучка разрушила наши жизни?
– Нет, не сучка. Это я. Я все разрушаю, Майк…. Не нужно приезжать. Я, правда, в порядке. Ничего личного, но я бы не хотел тебя видеть сейчас. Я еще не готов. Извини, что испортил … снова все испортил.
– О чем ты говоришь, Даниэль? Что ты испортил? Ты не виноват.
– Я говорю не о скандале.
– сухо ответил Дин. Майкл почувствовал, как предательски дрогнули колени, а сердце пустилось в галоп. Черт, он совсем забыл о Джиллиан. Что, если она уже читала утренние газеты? Нужно найти ее и все объяснить.
– Майкл, ты еще там?
– Да. Я просто подумал. Я … Должен поговорить с Джил. Она могла прочитать статью.
– Но ее это больше не касается, если ты не успел жениться на ней.
– голос Даниэля прозвучал холодно и безразлично. И так же неестественно, как радостно и буйно радовалась к месту и нет Джиллиан. Однако, Дин продержался в выбранном амплуа недолго. Когда он задал следующий вопрос, за каждым его словом стояли боль и мучительная тоска.
– Как она, Майк?
– Примерно так же, как и ты. Вам нужно поговорить, Даниэль. Так не может продолжаться. Хочешь ты этого или нет, но сегодня мы с Джиллиан прилетим. Оба. И будем решать сразу две проблемы. Как семья.
Войдя в квартиру, Майкл Фонтейн облегченно вздохнул. Джиллиан еще спала, а, значит, она не могла прочитать газету.
– Джи, проснись.
– сев на край кровати, он осторожно тронул ее за плечо. Девушка открыла глаза и растерянно уставилась на Майкла. В следующее мгновение она уже сидела, прижимая одеяло к груди.
– Что ты делаешь в моей спальне. Мы же все обсудили.
– Я здесь не за этим.
– Майкл напряженно улыбнулся.
– Нужно поговорить. Рассказать кое-что о нашем прошлом. Точнее, прошлом моей семьи.
– Что? Сейчас?
– глаза Джил округлились от удивления.
– Да.
– кивнул Майк, мрачно глядя на заспанную девушку.
– Это важно. Дело в том, что много лет назад случилось кое-что очень нехорошее, и теперь эта темная история стала доступна широкой публике. Наше имя мелькает во всех газетах. И Дин обещает еще и вечерние новости о Фонтейнах и их грязном белье.
– Ты говорил с Дином?
– глаза Джиллиан стали еще шире.
– Да. Но сейчас не об этом. Я хочу, чтобы ты все узнала от меня.
– Боже, мне уже страшно. Ты кого-то убил?
– Не я, Джил.
– Майкл посмотрел на девушку долгим нерешительным взглядом.
– Эта давняя история. И мы думали, что они навсегда останется в прошлом. Но, видимо, пришло время и тебе все узнать. Может, ты поймешь многое … О Дине, и его характере.
– Дин кого-то убил?
– потрясенным шепотом спросила Джиллиан. Майкл мрачно кивнул. У девушки упало сердце.
– Кого?
– Свою мать.
– Что?
– воскликнула Джил, отшатнувшись.
– Послушай, он сделал это не специально, но пресса обрисовала все иначе.
– Подожди. Этого не может быть. Ты сам рассказывал, что вашу маму застрелил грабитель. Вы с отцом уезжали, и она была дома одна, когда ворвались воры. Ее нашли утром … в гостиной.
– Это история для прессы и полиции. На самом деле все было не так. Папы действительно не было дома. Мы с Дином смотрели мультики или фильм, я уже не помню. Даниэлю было восемь лет, мне шесть, и я не все помню так хорошо, как он. Но в тот вечер к ней снова пришел мужчина. Мама говорила нам, что это толи дизайнер, толи декоратор, да это и не важно. Джон Кингстон был ее любовником. Я тогда ничего еще не понимал. Мама закрывалась с ним в гостиной, а нас отправляла в детскую. Даниэль все время злился, когда появлялся этот мужчина, а мне он нравился, потому что приносил конфеты.