Мужская душа

Феррарелла Мари

Кэрсон был в линялых джинсах с дырками на коленях и майке, которая была порвана в двух местах. Он выглядел как рок-солист, странствующий в поисках поклонниц, или как безумный поэт, потерявший свою музу.

— Я еще не видела человека такого несчастного и все еще живого.

Закрывая за ним дверь, Лори пыталась усмирить биение сердца. В ней еще жил страх, что он развернется и уйдет прочь. Прошло три дня с тех пор, как она передала Ронде письмо для него.

Он повернулся на каблуках

и уставился на нее.

— Почему ты не на работе?

Она дерзко вскинула подбородок.

— Разве ты не понял, что я ушла?

Нет, он понял. Что она ушла из Центра, ушла от него. Ни о чем другом Кэрсон даже не думал последние семьдесят два часа. Он поднимал трубку, чтобы ей позвонить, столько раз, что у него начала непроизвольно дрожать рука.

У Кэрсона сузились зрачки.

— На что ты будешь жить?

Ах, вот оно что! Кэрсон все еще играет в большого брата. Ей не нужен был больше брат, она хотела мужчину, который бы ее целовал и заставил почувствовать, что между ними существует нечто большее, чем дружба.

— Не волнуйся обо мне.

— На что ты будешь жить? — повторил он. Кэрсон знал о ее финансовом положении. Курт не оставил ей ничего, кроме долгов.

Ее тон стал ледяным.

— Шерри показала Синжину мою работу, и он пригласил меня делать веб-странички. Деньги отличные, и я могу большую часть времени работать дома, находясь с ребенком. Все просто замечательно, — выдавила она из себя.

Вот как, у нее все замечательно. Не так, как у него. Он погибал. Такого с ним никогда не бывало. И Кэрсон решил поставить все на последнюю карту:

— Дети в нашем Центре скучают по тебе. И Сэнди скучает по тебе.

А ты? Можешь ли ты хотя бы раз признаться в своих чувствах?

— И я скучаю по ним, — ответила она кратко. — Я могу выделять какое-то время на Центр по воскресеньям.

Как поступить с Сэнди, она не знала, хотя очень любила свою племянницу. Она хочет держаться от него подальше, презирает их отношения? Раньше он не догадывался, как сильно это может задевать. Стальным голосом он ответил:

— Я не бываю в Центре по воскресеньям.

— Знаю. — Ее подбородок поднялся вверх еще выше, и голос прозвучал заносчиво, бросая вызов его словам. — Ведь именно так, ты хочешь строить отношения?

— Нет.

Она не понимала, что он пытается сказать, о чем он думает. Интуиция абсолютно оставила ее.

— Чего же ты хочешь, Кэрсон? Я устала от догадок, устала от размышлений. — Ее голос задрожал, выдавая все чувства, которые она испытывала. — Терпение тоже имеет предел. И я уже сто двенадцать раз слышала, что меня выгоняют с работы.

Кэрсон посмотрел на нее холодно.

— Я говорил об этом не так уж часто.

— Черт возьми, — она вздернула

руки, отодвигаясь от него, — достаточно часто, чтобы я решила уйти. Я всегда немного преувеличиваю. Ты все еще не понял меня.

Он схватил ее за плечи и потряс, чтобы она посмотрела ему в лицо.

— Неправда, — произнес он свирепо. — Я все знаю о тебе, все. Я знаю, как у тебя сияют глаза, когда тебе в голову приходит удачная идея или когда ты позволяешь кому-то приблизиться к тебе. Я знаю, как ты смеешься. Громко, когда смешно, тихо — над собой.

Она изучала его лицо, пытаясь осознать, правильно ли поняла то, что он говорил ей.

— Я знаю звук твоих шагов, когда ты идешь в офис. Как будто от тебя исходит энергия. Я знаю выражение твоего лица, когда ты улыбаешься. Как солнечный свет, согревающий все вокруг.

Между ними повисла тишина. Лори вздохнула.

— Ну, ты еще знаешь, как раздуть ветер в парусах.

Он хотел ее обнять, прижать к себе, но вдруг испугался. Испугался, что слишком поздно. Он так и стоял, держа ее за плечи и ожидая помощи.

— Я не хочу снова плыть по течению, Лори. Решил было, повернуть назад, ради нас обоих. Но я не могу. — Неожиданно поняв, что по-прежнему удерживает ее на месте, он беспомощно опустил руки. — Ничего не ладится без тебя. Все валится из рук.

Она боялась даже дышать.

— Так о чем ты говоришь?

Кэрсон почувствовал себя конченым человеком, все еще пытающимся найти выход.

— О тебе.

Лори не хотела облегчать ему задачу. Она делала это раньше, но если есть что-нибудь между ними, теперь настал его черед, высказать, свое чувство.

— А-ах, я жду. Произнеси нужные слова. Я должна их услышать, Кэрсон.

Он не был к этому готов, и она знала об этом. Его красноречие начиналось и заканчивалось в залах судов, да и их он уже давно не посещал.

— Ты и так знаешь их.

Лори покачала головой.

— Не имеет значения, знаю я, или не знаю. Я должна услышать, чтобы быть уверенной, что не придумываю их.

Темные глаза Кэрсона, вперились в нее, безмолвно прося о помощи, о понимании.

— Ты уже знаешь, что в моем сердце.

Может быть, она ошибалась и он переживает ее бегство только потому, что привык к ее присутствию? Если он не скажет ей этого сейчас, то никогда не справится с задачей.

— Как я могу знать, что творится в твоем сердце? — спросила она. — Некоторое время назад ты сам не понимал, что с твоим сердцем. Я должна услышать эти слова, Кэрсон.

Кэрсон набрал воздуха в грудь, словно цепляясь за обрыв.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

Склонив к нему голову, она обратилась в слух. Голос Кэрсона звучал почти как эхо.