Мужская работа

Казаков Дмитрий Львович

Я принялся собирать бумажки в рюкзак, и обнаружил среди них визитку.

«Иван Козырев».

Вспомнился день рождения в пятницу… седой и морщинистый «дядюшка»… Мужская работа…

Налетевший порыв ветра захотел утащить визитку прочь, но я прижал ее рукой. Другой нашарил в кармане смартфон — надо хотя бы узнать, что имел в виду явившийся из небытия родственник…

* * *

Переступив порог, я очутился в крохотном офисе на два стола, один пустой, на другом комп и за ним — лысеющий дядечка в костюме. В первый момент

я даже решил, что ошибся дверью, но нет, именно этот адрес, этаж и номер комнаты сообщил мне Иван.

— Чем могу поспособствовать? — спросил дядечка, улыбаясь так, что блестящая, точно пластиковая кожа у него на щеках пошла рябью.

— Я насчет работы… — пробормотал я. — Опасной, но за хорошие деньги…

— Превосходно, — дядечка указал на стул. — Присаживайтесь… как вас?

— Егор, — я опустился на ветхий стул, что помнил наверняка еще Советский Союз.

— Вы в курсе характера предлагаемой у нас работы?

— Ну, нет…. — признаваться в невежестве не хотелось, ощущал я себя неловко, но отступать было поздно. — Но вы же мне расскажете?

— Конечно, — дядечка на миг замер, словно даже дышать и моргать перестал, превратился в надувную фигуру офисного работника, я даже испугаться успел, но он снова ожил. — Работа далеко от дома… вахтовая… срок контракта — пять месяцев, досрочное расторжение возможно при наличии транспортной возможности по возвращению персонала.

— А куда ехать-то?

— Далеко, — он неопределенно помахал рукой. — Очень далеко.

— А что делать придется? — продолжал наседать я.

— Исполнять приказы вышестоящих, — дядечка вроде бы отвечал на вопросы, но делал это так, что ничего толком не сообщал, и я начал злиться; а еще в нем было какая-то непонятная чуждость, он выглядел… не таким, неправильным, словно нарисованным. — Желаете посмотреть на контракт?

— Ну давайте.

Контракт был на страничку, заключался он между Контрактантом, то есть мной, и Контрактером, неким ООО «Гегемония». Досрочное расторжение действительно подразумевалось, вот только в этом случае Контрактант терял финальную премию, то есть половину от общей суммы плюс все остальные выплаты, до которых не дошло дело.

— А сколько платите?

Дядечка распахнул глаза, точно я спросил его о длине причиндалов.

— Работа очень рискованная, существует вероятность погибели в процессе, — сообщил он. — Зато и вознаграждение немалое, пятьдесят тысяч американских долларов.

Пятьдесят тысяч? Мне стало жарко.

Двадцать процентов они дают сразу, в три дня после подписания контракта, а это значит можно сделать первый взнос на операцию Сашке, потом еще пятнадцать тысяч кусками… и последние двадцать пять отдадут в виде финальной премии ровно через пять месяцев, день в день. Так что должно хватить и на лечение, а Юля что-то в своей больнице зарабатывает, так что с голоду без меня не умрут, и она с дочкой, и мама.

Та вышла на пенсию полгода назад, и не по возрасту, по здоровью, так что платили ей мало, и я подкидывал десятку каждый месяц.

— Так куда вы меня отправите?

На Северный полюс? В Сахару? — спросил я.

— Далеко, — повторил дядечка. — Поверьте, я бы очень хотел вам это сообщить. Только я не могу, вы мне не поверите, решите, что я не совсем здоров, и наш контракт не состоится.

— Чтоб я сдох! — он мне все так же не нравился, и лысинка эта в окружении прилизанных волос, и странный акцент, то ли прибалтийский, то ли немецкий, но пятьдесят тысяч долларов… или он от Ивана узнал, какие у меня проблемы, и предложил именно эту сумму? А Иван откуда в курсе, я даже братцу двоюродному ничего не рассказывал, и мама тоже. — Но что за опасность?

— Разные существа будут мешать вам выполнять вашу работу… очень активно. Результатом могут стать ранения, повреждения, утрата конечностей, а также всей жизни. Последний случай становится основанием для разрыва контракта и прекращения выплат по нему.

Понятно, если неведомые «разные существа» меня укокошат, то Сашка скорее всего умрет. Значит единственный выход — не дать им этого сделать, прожить эти пять месяцев и вернуться.

— А позвонить домой можно будет?

— О да, — дядечка закивал так активно, что я испугался за его тонкую шею: переломится, и офисопланктонная голова отвалится, упадет на стол, а затем прикатится мне на колени, где так же будет пучить глаза и вещать ерунду.

Бррр…

— Но не в любой момент, а при наличии пространственной возможности в конкретной точке времени, — продолжил он, — связь обеспечивается внешним поставщиком, который к нашей корпорации не имеет отношения, мы ее только оплачиваем, то есть берем все расходы на себя.

— А если я подпишу, возьму аванс и исчезну? — спросил я.

— Я бы не стал на вашем месте этого совершать, — дядечка хмыкнул, и получилось у него очень выразительно. — Наша корпорация имеет значительные возможности. Спрятаться от нас на этой планете нельзя.

На этой планете? Что, я могу удрать на другую? На Марс?

И какие возможности у конторы, что вынуждена снимать в областном центре такой вот жалкий офис с одним сотрудником? Попахивало все это фарсом, розыгрышем, дурацким телешоу со скрытой съемкой со всех углов, горластым идиотом-ведущим и тысячами дебилов-зрителей, которые сейчас созерцают мое лицо, тоже наверняка не особенно умное.

Но если за этот фарс, за это телешоу мне дадут хотя бы десять тысяч зеленых, то плевать, пусть я хоть отправлюсь на тропический остров, чтобы под камеры жрать там червяков и строить дом любви.

— И да — о том, что вы увидите у нас на работе, нельзя будет рассказывать, — проговорил дядечка. — Вообще никому. Документов по этому поводу мы не составляем. Однако вы поймете… сразу поймете, отчего так.

За улыбку на его лице мне захотелось этого типа придушить.

— Да что же за работа у вас? — не выдержал я. — Трупы надо будет закапывать? Медведей голыми руками ловить? Китам надрачивать? За что такие бабки платят?

Дядечка продолжил улыбаться, словно не услышал моих вопросов.