Мужское и женское: в поисках мужественности
Шрифт:
Мои ценности испытаны и испробованы. Я доказал, что они действительно поддерживают жизнь, и потому я просто не могу допустить, чтобы меня обвинили в неправомерности действий. Многие пробовали… уверен, что многие попробуют еще. Но с истиной трудно бороться!
Из этого следует еще один вывод: настоящий мужчина, руководствующийся в жизни истинными ценностями, должен показать всем пример, как освободиться от социальной обусловленности. И хотя это важный пункт, я не думаю, что нам следует надолго останавливаться на нем, поскольку он говорит сам за себя.
Можем ли мы быть по-настоящему свободными
Можем ли мы действовать, опираясь на знание, если способны реагировать в соответствии с социальными условностями?
Как мы можем выработать для себя истинные ценности, если сами никогда не задумывались над тем, что истинно, а что нет?
И наконец, самое главное: как мы можем заявить о своей силе, силе мужского, если наше представление о том, каким должен быть мужчина, обусловлено общественным мнением?
Настоящий мужчина — это человек, умеющий вести гую и трудную битву, умеющий отстраняться от своего страха настолько, что в состоянии вырваться из круга социальной обусловленности. Но оставаться за пределами этого круга — задача не из легких, ведь его вновь и вновь подвергают испытанию не только на способность действовать, но и на способность сохранить веру в себя. И каждый раз ему приходится переоценивать свои ценности, свою позицию, свое знание, а главное — веру в себя. Он не может позволить себе быть самонадеянным и самодовольным, так как при этом тут же станет уязвимым для новой атаки.
Лишь оставаясь гордым и непоколебимым в своей правоте, сохраняя веру в истинность своего знания, сохраняя открытость и готовность включить в свою систему координат все непознанное, мужчина способен вести нескончаемую битву с социальным обусловливанием.
Однако твердо опираться на свое знание вовсе не означает быть самодовольным и самонадеянным, поскольку мужчина желает в первую очередь бросить вызов самому себе, а уж затем всем остальным.
Запомните порядок: вначале себе, а уж затем остальным.
Поймите: если вы не сможете искренне поверить своему знанию и своим суждениям, вам не удастся надежно опереться на знание. Если вы не верите в себя, как же вы можете рассчитывать на то, что вам поверят другие, особенно женщины? А если вы не способны твердо опереться на знание, какую же защиту вы сможете предложить окружающим и как вы сможете повести за собой женщину?
Лишь постоянно бросая вызов самим себе на физическом, эмоциональном и психическом плане, мы можем завоевать веру других, а также добыть знание. Проверяя свои действия, оценивая свои чувства и взвешивая свои мысли, мы учимся уточнять свое знание и начинаем видеть его истинную ценность. Лишь узнав истинную ценность знания, мы вправе бросить вызов окружающим, чтобы те становились честными по отношению к себе, а значит, шли к свободе.
Глава восьмая. Миф третий: мужчины должны быть образованными
Глубинный смысл этого мифа заключается в том, что мужчины должны обладать знанием. Значение знания мы только что обсудили — истинное знание в отличие от простой информации обладает подлинной силой. Но говоря о силе, необходимо отметить, что сила бывает двух видов. К первому относится знание, полученное в прошлых жизнях. Обычно
Итак, говоря об образовании, мы должны помнить, что оно должно заключаться не только в эволюции нового знания, но и в материализации знания, накопленного в прошлых жизнях. И потому, хотя талант и является знанием, полученным в предыдущих жизнях, для его использования в полной мере он должен быть взращен и развит.
Говоря о своей силе или своем знании, мы всегда должны помнить, что сознательно использовать мы можем лишь то знание, которое приобретено нами в этой жизни. Знание, обретенное в прошлых жизнях, может проявиться в форме таланта, но до определенной поры талант может оставаться скрытым. Иными словами, неразвитый талант может направлять человека, подсказывая ему, что и как он должен делать. Но если этот человек не сможет полностью довериться себе и действовать в соответствии с чувством, ничего хорошего талант ему не даст.
Итак, мы снова приходим к выводу о том, что знание, полученное благодаря опыту, — истинная сила: ведь знание — это то, чем можно воспользоваться в любой момент, а все, чем можно воспользоваться, является силой.
Так, например, если у вас есть деньги в банке, вы обладаете финансовой силой.
Если же вы обладаете политическими знаниями, то обладаете и политической силой, поскольку всегда сможете воспользоваться этими знаниями.
Но и наши неразвитые способности или таланты также являются силой, но силой еще непознанной. Поэтому, независимо от того, являемся ли мы в жизнь, зная, что легко сможем развить свои таланты, либо понимая, что для их развития нам потребуется изрядно попотеть, в любом случае мы обладаем силой.
Мы уже говорили о том, как действовать, следуя своим чувствам.
Что же такое чувства?
Во-первых, нам следует уяснить, что чувства и эмоции — разные вещи. Существует только четыре чистые эмоции: радость, гнев, страх и меланхолия. Сами же чувства делятся на два типа. О первом типе мы говорили ранее — это выражение скрытых способностей. Чувства этого типа помогают человеку понять, что ему следует делать — и даже как это следует делать.
Чувства второго типа помогают нам учиться у окружающего мира. Оба типа являются выражением иррационального знания, так как найти логическое объяснение тому, каким образом мы обрели эти знания, невозможно. Я называю это "прислушиваться к сердцу" или "следовать шестому чувству".
Нас всех учили доверять разуму, но никого из нас не обучали прислушиваться к сердцу. Прислушиваться к сердцу — значит прислушиваться к шестому чувству, а следовательно, и действовать сообразно чувствам. Рациональный разум — не более чем личный встроенный компьютер и, как всякий компьютер, хорош лишь настолько, насколько хороша хранящаяся в нем информация. Но хранящаяся в компьютере (в рациональном разуме) информация формирует наше мировоззрение, которое в основном состоит из предрассудков и устоявшихся убеждений, определяющих наше отношение буквально ко всему в этой жизни, включая представление о том, что такое настоящий мужчина.