Мужья из царства мертвых
Шрифт:
— После свадьбы — как угодно будет обоим супругам. Маман называла отца на «вы» всю его жизнь, он же ее — на «ты», — возле меня был поставлен кубок с вином, жаль, что нет трольего самогона, наверно, мне бы он сейчас не помешал, чтобы расслабиться.
— Энетель, я буду все же на «ты», и я бы хотел немного разбавить вино моей фирменной настойкой. Все эти прекрасные вина для меня — не более, чем сок ягод, — он взял какой-то графин с полки на стене и подошел к столу, открывая графин и наливая прямо в кубки по небольшой порции прозрачной жидкости.
— Что это? — закрались сомнения.
— Я
— Попробуем, — пожала я плечами, яды меня не возьмут, а зелья… проклятие хуже! И сделала небольшой глоток, катая на языке новый для меня вкус. — А все вместе?
— Еще не решил, обычно пью в чистом виде, но с тобой решил проэкспериментировать, — эльф держал дистанцию, не подходил ближе, а потом, решительно скинув обувь, отошел к камину и сел на ковер.
Я же, прикрыв веки, наслаждалась вкусом нового для меня напитка. Проглотив первый глоток, после которого по телу побежало тепло, я решилась на второй. После него мне внезапно стало легко, и как-то даже проще смотреть на эту ситуацию, и я, решительно сделав еще один глоток, поставила кубок на стол.
Сюртука у меня не было, но был кожаный жилет и юбка поверх брюк, они сейчас полетели куда-то в угол. Ботинки я пока не решилась снять, потому, подхватив кубок со стола, пошла к камину, садясь рядом с эльфом. Мужем пока язык его называть не поворачивался.
— А можно, я помогу? — он поставил свой кубок на пол и потянулся к моим ботинкам.
— Да, — стало интересно, справится ли он с такой шнуровкой. Эту обувь я придумала сама, и сделана она по моему специальному заказу. Большая широкая и рифленая подошва — чтобы стоять твердо на любой почве в любую погоду, узкие голенища, закрывающие всю икру, и тугая шнуровка, чтобы обувь не могла соскользнуть с ноги. На носке и щиколотке — железная нашлепка из специального метала, магического, для того, чтобы отбиваться от умертвий, он их обжигает. Но эльф справился… И через пару мгновений обувь встала подальше, а ткань с ног была снята.
В его руках оказалась бутылочка с маслом, капнув себе на ладони, он размазал по ним эти капли. Взял мою ступню и начал аккуратно массировать, потом взялся за вторую, акцентируясь на пальчиках. А я действительно расслабилась, алкоголь сделал свое дело, и сейчас приятное тепло наполняло мое тело.
— Поцелуй меня! — я допила напиток, и, схватив его за косу, притянула к себе. Он сдвинулся ближе, мои ноги оказались по его бокам, он закинул их себе на бедра, усаживая к себе на колени.
Его ладони были теплыми, пальцы коснулись моих горевших щек и прижались к лицу, удерживая в одном положении. Его губы тронули мои, они были очень горячими, нежными и настойчивыми. Я, оставив косу в покое, положила ладони на его плечи, ища опору, ведь я ее сейчас теряла, земля уходила из-под меня. Комната исчезла, и остался только камин и ковер, на котором мы сейчас целовались.
Я не помню, на какой стадии исчезла с нас одежда. Только и успела покраснеть, когда его губы уже спустились к груди, начиная ее целовать. Но стыд отошел на задний план, потому что меня сейчас обуревали новые чувства, и я не хотела их отпускать.
Эльф был нежен, даже слишком, мне все казалось, даже чересчур. Хотя, откуда мне все это знать, снова ненужные мне сомнения заползи в голову. Но тут он дошёл до живота, и у меня перехватило дыхание. Его язык сейчас ласкал впадинку на животе, а пальцы разминали бедра, потихоньку продвигаясь к их внутренней стороне. Тело дрожало, словно в ознобе, меня бросало то в жар, то в холод, а в животе разгорался пожар.
Пальцы Ольэреля достигли потайных складочек, я судорожно выдохнула от пронзившего меня чувства. Он знал, что делать, я уже не сомневалась в том, что сделала правильный выбор. Когда его пальцы достигли лона, слегка проникая в него и растягивая, я сначала инстинктивно сдвинула ноги, но после… Решительно раздвинула, отдаваясь умелым рукам и губам эльфа, потому что то, что сейчас происходило, заставляло меня стонать и дрожать, требовало выхода. В лоне что-то судорожно сжималась, и я уже выгнулась навстречу Ольэрелю, пытаясь получить желаемое…
Это произошло внезапно, мое тело дрогнуло, и я вскрикнула на грани потери сознания. Меня словно пронзила молния, заставляя тело получать странные волны удовольствия, которые расходились от живота. Когда я смогла осознано посмотреть на эльфа, то он, оперевшись на руки, был надо мной, смотря в глаза.
— Ты позволишь? — он нагнулся прямо к губам, шепча в них.
— Да… — шепнула в ответ, обнимая его за шею и раскрываясь навстречу.
Его орудие понемногу проникло в лоно, растягивая его, а он не отрывал взгляда от меня, боясь пропустить что-то.
— Прости! — сказал, и прижался ко мне в поцелуе, гася вскрик от мимолетной боли первого проникновения. Начал медленно двигаться, внезапно разжигая новый виток огня в лоне.
— Мне не за что прощать, только благодарность за сегодняшний вечер! — начала неумело отвечать на его горячие поцелуи, мои руки стали исследовать крепкое тело мужчины… то есть, моего мужа. Мне кажется, оно прекрасно, разве могут быть изъяны у чистокровных эльфов?..
Второй раз пришел очень быстро, я сама себя возбудила, лаская прекрасное тело своего мужа. Новая волна удовольствия прошла так мощно, что, кажется, я разодрала в кровь кожу на его теле.
— Это было прекрасно! — муж бережно держал меня, уложив на себя, поцеловал с нежностью.
— Мне не с чем сравнивать, но подтверждаю, это было прекрасно! — ответила на поцелуй, чувствуя, как его орудие, по-прежнему разгоряченное и большое, с трудом покинуло мое лоно.
Как только по бедру потекла горячая влага, я щёлкнула пальцами, и кровь начала собираться в специальный сосуд. Он был заготовлен заранее и положен в карман жилета.
А сейчас — моя очередь дать то, что уже получила от мужа. Я хоть и невинна была, но вовсе не безграмотна, сестры очень часто при мне обсуждали свои любовные похождения, и я, хоть и не все понимала, но многое воспринимала как некие обучающие моменты. Он не смог получить удовольствие, боясь испортить девственную кровь. Легла рядом, прижимаясь к его бедру животом… Его глаза сейчас блестели чистым изумрудным цветом, маня к себе…