Музыка любви
Шрифт:
— Какой он?
— Высокий, смуглый, красивый. — Она умолкла и снова улыбнулась. — И неотразимый. Ты подобрала точное определение. Но это относится не только к его внешности. Знаешь, у него такой голос… Обещай, что не станешь смеяться.
Играя яблоком, Эмили округлила глаза.
— Хорошо, обещаю.
— У него гипнотизирующий голос! У меня такое ощущение, что я готова выполнить все, о чем бы он ни попросил.
Эмили чуть не подавилась яблоком.
— С тобой все
— Со мной-то да. А вот что с тобой? Ты рассуждаешь как… как…
— Обожаю, когда ты не можешь найти подходящее слово. Ты, Э.М. Джемисон, королева детективов!
— Не увиливай. Я представить себе не могу Ханну Джемисон Чандлер, слепо повинующуюся чьей-то воле. Тебя, которая девочкой всегда твердила: «Не буду делать то, что велят мама, папа и Эмили!»
— Дорогая, с тех пор я немножко подросла, — вяло улыбнулась Ханна.
— Но не изменилась. Что-то произошло между тобой и этим мужчиной, Поэтому-то ты и не поехала сегодня на побережье.
— Ты права, — неохотно уступила Ханна. — Я виделась с ним еще раз, когда он вернул мне ключи. — Она не отрывала глаз от желтого яблока, которое вертела в руке, потом положила его на диван. — Ни один мужчина в моей жизни не производил на меня такого сильного впечатления.
— Даже Куин?
Ханна закрыла лицо ладонями.
— О Господи, Эмили! — Голос ее упал до шепота. — Даже Куин.
Эмили вдруг поднялась.
— Пойду приготовлю чай, а потом мы разработаем необходимую стратегию.
— Зачем? — обернулась к ней Ханна. — Я не из тех, кто способен на такое, Эмили. Независимо от того, как я к нему отношусь.
— На дворе конец двадцатого века, дорогая. Слава Богу, женщины теперь имеют право бороться за свое счастье…
— Нет.
— Ханна! Если он тебе небезразличен…
— Нет!
Эмили прибавила огонь под чайником, потом повернулась к кузине.
— Ты не хочешь…
— Я не собираюсь гоняться за ним, — отрезала Ханна. — Я не из тех отчаявшихся вдовушек, что охотятся за мужчинами. И не буду этого делать, как бы он мне ни нравился.
— Тебе решать.
— Вот именно. И пожалуйста, не забывай об этом.
— Нужно сделать так, — начала Эмили, явно игнорируя предупреждение кузины, — чтобы он изредка вспоминал о тебе. Пошли ему записку с благодарностью за гостеприимство или какой-нибудь сувенир. Тут нужен тонкий намек.
— Зачем все это? — опросила Ханна, соображая, к чему клонит Эмили.
— Кто знает? Ты одинока… — Эмили наклонилась к холодильнику.
— И при этом самодостаточна! — отрезала Ханна. — Я не нуждаюсь в мужчине, чтобы быть счастливой. Я…
— Одно дело — нуждаться, другое — хотеть. И я в своей
— Так это ты, а не я.
— Ты хочешь сказать, что Куин был твоей единственной любовью и никто не сможет занять его место? — Помолчав, Эмили продолжила: — Но ты же сама сказала, что этот мужчина увлек тебя, как никто. Это веское основание. Я, например, никогда не встречала человека, которым могла бы увлечься с первого взгляда.
— Я не сказала «с первого взгляда».
— Разве?
— К чему спорить. Да, так и было, — созналась Ханна.
— И ты можешь проигнорировать такое чувство? — Глаза Эмили расширились, голос дрогнул от изумления. — Ханна, если бы я встретила человека…
— Мы говорим обо мне. Что бы я ни испытывала к нему, я и пальцем не пошевелю, пока не почувствую хоть какую-нибудь взаимность.
— Что ж… Каждый учится на своих ошибках, — заключила Эмили, разливая чай.
Ошибки. Это правильное слово, подумала Ханна.
— Пожалуй, пошлю записку с благодарностью. Это будет вполне прилично, — сказала она.
— Художник не обязан соблюдать приличия, дорогая, — усмехнулась Эмили, протягивая ей чашку. — Никто не ждет от служителей искусства ничего подобного. — Ханна прикусила губу, стараясь спрятать улыбку, а кузина тем временем продолжала: — Это тот момент, когда ты можешь чуточку отступить от правил. — Она устремила глаза в потолок. — Ну, например, какой-нибудь необыкновенный подарок… пусть очень скромный, но максимум вкуса и художественного чутья…
— Послушай, Эми, мне не до подобных игр, в моей жизни есть обязательства и обстоятельства, с которыми я вынуждена считаться, — прервала ее Ханна.
Эмили по-турецки уселась на диване и пристроила чашку на согнутое колено.
— Все твои проблемы легко устранимы. Если тебе понадобится уехать — поработать или… с мужчиной, — не беспокойся, девочкам здесь все будут рады. Ни твои родители, ни я не откажемся присмотреть за ними.
— Но ведь я отвечаю за них!
— Да, но они же не цепь, чтобы приковать тебя к одному месту. У тебя есть и своя жизнь. Тебе нужно время, чтобы немножко прийти в себя или просто заняться любимым делом.
— Пожалуй, я лучше пойду, — поднялась с дивана Ханна. — Все это я уже слышала. — Встретив вопросительный взгляд кузины, она пояснила: — Таинственный незнакомец тоже призывал меня найти время для творчества.
— Мне бы хотелось взглянуть на него, — глянув на нее исподлобья, сказала Эмили.