Музыка Макса (трилогия)

Дюран Хельга

— Макс, ты тиран не хуже моего папаши, и я не могу всю жизнь прожить у тебя под колпаком. Да, я тоже к тебе привязалась, ты мне не безразличен и я ценю то, что ты для меня сделал, но порой… я совсем тебя не понимаю. — Слова давались мне с трудом. Я старалась быть тоже как можно более откровенной. Макс это видел и слушал меня очень внимательно. — Ты говоришь, что я тебе дорога и в то же время делаешь мне больно. Я никогда не знаю, чего от тебя ждать в следующий момент. Ты пугаешь меня, порой я тебя ненавижу.

— Хм… Детка, самые действенные уроки в жизни мы извлекаем из ситуаций, когда нам было больно. — Голос Макса сделался жёстким. — Эмоции более действенны, чем слова. Насколько я помню, я пытался с тобой разговаривать. И если ты не тупая, то всё прекрасно поняла, что я хотел до

тебя донести. — Макс сделал паузу. Он сверлил меня взглядом, как будто хотел прочесть мои мысли. — Тебе не обязательно меня любить. Я такой, как есть.

— Макс, я не понимаю кто я для тебя? Что у нас за отношения? Я не знаю, как себя с тобой вести. — Я решила расставить все точки над «i». — Если мы не можем быть любовниками, — Макс поморщился от этой формулировки. — То друзья мы тоже никакие. Ты вечно меня поучаешь. По какому такому праву? Твоя жизнь — запретная тема. Я совсем тебя не знаю. Я живу с незнакомцем. Ты не подпускаешь меня к себе, и кроме крыши над головой, у нас нет ничего общего. А когда я хочу отдалиться, ты пытаешься меня остановить. Ты играешь со мной в какую-то игру, только я не понимаю в какую? В чем смысл моего пребывания рядом с тобой? Хватит прятать от меня свои табулатуры!

Макс ответил не сразу:

— Табулатуры мои весьма просты и уместятся здесь, — сказал Макс и придвинул ко мне, для наглядности примера, бумажную салфетку. — Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо. Можешь спрашивать всё, что тебя интересует.

Как и всегда, Макс ушел от ответа, оставив мои вопросы открытыми. Раз мне не удалось докопаться до сути, пришлось повторить вопрос:

— Макс ты не ответил. Кто я для тебя? И зачем я тебе?

— Хм… Я не знаю, как это объяснить. — Макс сложил ладони вместе и потер руку об руку, потом усмехнулся. — Забавно, но мне с тобой всегда не хватает слов… Сама знаешь, я очень много работаю. Все эти концерты, съемки, интервью, реклама… Иногда я начинаю забывать, кто я, куда я иду, нахуя всё это нужно. Я так много играю, что начинаю терять самого себя, меня размазывает тонким слоем по сцене, как масло на хлебе, а потом я прихожу домой, вижу тебя, и всё встает на свои места. Ты появилась в моей жизни, когда я ещё не был знаменит. Ты как маячок, точка отсчёта. Я смотрю на тебя и помню, с чего я начинал и снова становлюсь собой, собираюсь в кусок, целый кусок Максима Глинского, от которого на следующий день уже можно снова что-то отщипывать. Понимаешь?

— Как быть с тем поцелуем? Просто сделать вид, что ничего не было? — задала я самый свой сокровенный вопрос.

Моё сердце стучало где-то в висках, ладони вспотели, а вот Макс был совершенно спокоен, голос его звучал бесстрастно:

— Ну, во-первых, ты меня сама попросила тебя поцеловать. Во-вторых, я обещал, что этого больше не повторится.

— Для тебя это ничего не значило? — Я не могла поверить, что он с такой лёгкостью об этом говорит. — Ты хотел меня, а я тебя. Ещё немного и мы бы…

— Поверь, я бы этого не допустил! — перебил меня Макс. — Конечно, я не железный. Ты очень привлекательная девушка, но я не такой мерзавец, как Дэн. — Я хотела возразить, что у нас с Дэном ничего не было, но Макс снова не дал мне этого сделать. Его тон был груб и резок. — У меня тоже было много женщин, я не монах, но я сплю с ними только ради секса. Мы просто трахаемся и расходимся, как в море корабли. Я не обещаю им золотых гор, не заманиваю их дешёвыми билетиками в кино. Мне это не нужно. — Я слушала Макса, потупив глаза. Мои щёки пылали, как в лихорадке. — Я даю им только то, что могу: своё тело и своё время. Я грешил с такими женщинами, о которых можно только мечтать. Вот так вот. — Макс щелкнул пальцами. — Но я не треплюсь об этом на каждом шагу. Я никогда ни с кем не жил, ни о ком не заботился. Я не помню половины имен. Я не горжусь этим, но и не парюсь по этому поводу. Любовь, отношения, обязательства не моя тема. Я такой, и всё. — Макс протянул руку и взял меня за подбородок, повернув моё лицо к себе. Я подняла на него глаза. — Ты не такая. Ты достойна лучшего, но ты слишком наивна, чтобы понять истинные намерения мужика. Ты не способна отличить похоть от более высоких чувств. Наверное, это приходит с опытом, а

опыт, как известно, девушек не красит. — Макс убрал от меня руку и закурил. Некоторое время он смотрел куда-то поверх моей головы. Я сидела насупившись, переваривая пирожное и то, что наговорил мне Макс. — Придёт время и у тебя появится нормальный адекватный парень, который захочет не просто затащить тебя в постель, а прожить с тобой жизнь, завести детей, взять за тебя ответственность. Не такой, как я. Раз уж ты заговорила о табулатурах… — Макс затушил окурок и снова взял мою руку в свою. На этот раз он крепко сжал пальцы, чтобы я не смогла её вырвать. — Твои табулатуры слишком сложные, и мне их никогда не сыграть безупречно. Я уже лажаю, как мудак. Получается не музыка, а чёрт знает что. Тут нужен кто-то светлый, чтобы не хватал листы своими грязными лапами. Я всё порву и замараю так, что потом уже никто не сыграет. — Макс покачал головой. — Так что советую забыть тот стрёмный момент слабости и жить дальше.

Вот значит как? Стрёмный момент? Для меня это был самый прекрасный момент в жизни, но Макс не понимал, или делал вид, что не понимает, того, что снова делает мне больно.

— А что я? Что я могу дать тебе взамен?

— Разве я что-то просил? Просто хочу приходить домой и знать, что меня ждут.

— Не проще завести кота?

Макс отрицательно покачал головой.

— Бедное животное умрёт от голода. Сама знаешь, я не домосед.

— Значит кошку жалко, а меня нет? — съязвила я.

— Я не дам тебе умереть с голоду. Поверь, теперь я смогу обеспечить нас обоих. — Мне было до чёртиков любопытно, какую сумму денег он собрался ежемесячно на меня тратить, но спрашивать было неловко. Я мысленно упрекнула себя в меркантильности. — Ко всему прочему я помогу тебе с концертами, — добавил Макс. Ого! Оставил козырь напоследок. С чего это он передумал? Я вопросительно вскинула бровь. — Я подумал, раз бороться бесполезно, надо помочь. Может, однажды ты поймёшь, что цена славы непомерно высока, не захочешь её платить и передумаешь, — загадочно произнес он со своей дьявольской полуулыбкой.

После этого разговора по душам, где мы ни черта не выяснили, кто есть кто, но в котором Макс дал мне понять, что не рассматривает и не желает рассматривать меня, как женщину, надо было бежать от него, и чем дальше, тем лучше. Вместо этого мне хотелось броситься ему на шею и заорать: «Да, да! Я согласна!». Надо было держать лицо, поэтому я сделала постную мину и грустным голосом сказала:

— Макс, мне нужно время, чтобы подумать. Очень много всего произошло. Я ещё не пришла в себя.

— Может, в кино тогда сходим? — предложил Макс. В его глазах заплясали чёртики. — Раз вчера так неловко получилось. Заглажу свою вину.

Я посмотрела на Макса. Всё он врал — никакой вины он за собой не чувствовал. Ни капли.

К подготовке концерта я отнеслась очень серьезно. Я много репетировала, записывая саму себя на камеру, пересматривая потом, чтобы выявить свои недочёты. Я много внимания уделяла манере подачи и актерскому мастерству. А вот с Артёмом происходило что-то странное. Он был рассеян. На репетиции всегда приходил слегка навеселе. На мои расспросы, что происходит, он сочинял нелепейшие оправдания, каждый раз занимая у меня деньги. На последнюю он не пришел вовсе, отключив телефон. Я терялась в догадках, злясь на себя, за то, что с ним связалась, и на него, за то, что он так меня подводил. Но, как говорится, на переправе не меняют лошадей, поэтому за 4 дня до концерта искать другого музыканта было бессмысленно.

Макс взял на себя организационные моменты. Он договорился с Гавриловым о том, что концерт пройдёт у них в баре, чтобы тот в свою очередь разместил в соцсетях афишу и пустил билеты в продажу. Меня он отправил к профессиональному фотографу, чтобы афиша выглядела не абы как. Также Макс посоветовал, как лучше выстроить выступление, чтобы сделать концерт максимально зрелищным.

В тот же день, когда Артём «опрокинул» меня с репетицией, Макс сообщил мне, что мой друг не сможет выступить на концерте. Якобы он сломал руку, а потому, как играть с переломом он не мог, то уехал в Питер, навестить сестру. Мы с Максом ужинали дома, распивая ром, когда я узнала эту «радостную» весть.