Музыка ножей

Карной Дэвид

— И поэтому ты сказала полиции, что видела, как мы с Кристен занимались сексом? — спокойно продолжает Тед. — Чтобы перевесить вину на другого?

— Нет. Я так сказала, потому что это правда.

— Правда. Ага. Ты уверена?

— Вполне.

— Ты уверена, что не вообразила то, чего на самом деле не было?

— Это вы сами все выдумали!

Тон у нее издевательский, и Тед совершенно ошеломлен таким ответом. Он пытается придумать, что сказать, но, прежде чем успевает открыть рот, Керри уже несется дальше:

— Слушайте, Кристен не хотела всего этого.

Она не хотела, чтобы у вас были неприятности. Вам всего и надо было, что поговорить с ней.

— Я не мог.

— А надо было.

— Согласен. Но теперь легко рассуждать. А в тот момент у меня был важный звонок на второй линии.

— Важный. С женщиной? Новой телкой?

Опять этот ернический тон, думает Коган.

— Нет, с врачом, — отвечает он. — Я консультировался по поводу своего больного с врачом из Миннесоты.

— Она и раньше вам звонила, — Керри твердо решила не отступать, — за два месяца до этого. Или когда там это было… Она вам еще диск оставила, помните? И записку написала. Ей нужно было с вами поговорить. И вы ее опять продинамили.

Оставляла, это правда. Коган вернулся как-то с работы и на коврике перед дверью нашел сверток и приклеенную к нему записку.

Дорогой доктор Коган!

Большое спасибо за то, что помогли мне. Не знаю, как Вас благодарить (еще раз). Надеюсь, Вам понравится диск, который я для Вас записала. Вы ведь слушаете музыку, когда оперируете? Пусть она Вас вдохновляет.

Кристен

Р. S. Пожалуйста, позвоните мне на мобильный, когда будет время. Мне нужно Вам что-то сказать.

Коган тогда еще колебался, вернуть подарок или сообщить начальству, что он его получил (по правилам он обязан был сообщить). Но вместо этого выбрал наиболее безопасный, как ему показалось, путь: позвонил Кристен на мобильный и поговорил с ее автоответчиком. Поблагодарил за подарок и записку и напомнил, что ему не полагается иметь с пациентами личных отношений. За нарушение этого правила его могут выгнать с работы. Потом сказал, что он надеется, Кристен его поймет, и пожелал ей всего самого доброго. Больше Тед о ней ничего не слышал.

— Мне очень жаль, — говорит Коган. — Я думал, она меня поняла.

— Она поняла. Вы хотели забыть о той ночи. И я вас тоже прекрасно понимаю. Это была ошибка.

Коган открывает рот, чтобы ответить ей, но по пути от мозга к языку слова набредают на развилку и не знают, куда свернуть. Она его сделала. Если он сейчас скажет, что забывать ему нечего, что ничего не случилось, он подтвердит ее теорию — что он хочет все забыть. А если подтвердит, что совершил ошибку, то признает свою вину, а Керри только этого и добивается. Единственный вариант — не отвечать вообще.

— Тебя это сейчас волнует? — спрашивает он. — Как бы поскорее забыть и не вспоминать?

— Нет.

Коган проходит вперед и берет с полки фильм за 9.95.

— А что тогда?

Керри не

отвечает. Она снова смотрит в пол. А Тед думает: «Мы с ней находимся в разных, параллельных мирах. У каждого из нас своя правда. И вместо того, чтобы отрицать ее правду, мне бы надо к этой правде присмотреться и попытаться принять».

— Это потому что я с тобой не переспал? — Коган говорит тихо и делает вид, будто разглядывает старые фильмы на полках. Прямо перед ним лежит DVD, фильм Вуди Аллена «Сладкий и гадкий».

— Нет.

— Мне тоже так кажется. Это было бы как-то мерзко, а?

Коган делает еще шаг и берет с полки «Аферу Томаса Крауна» и переворачивает диск, чтобы прочитать аннотацию.

— Можно я вас спрошу? — говорит Керри.

— Давай.

— Почему вы не женаты?

— А что такое?

— Ну, просто мне всегда было интересно.

Обалдеть, думает Коган. Такой вот у нее уровень интеллектуального развития. Главный философский вопрос, можно сказать.

— Я был женат. Целых два года.

— И что случилось?

— Она меня бросила. Вернулась к своему бывшему парню.

— Почему?

— Он ей больше мог предложить. — Тон у Теда не снисходительный, но усталый, словно ему приходится объяснять очевидные вещи. — К этому мужику все прилагалось: большой дом, платиновая карточка «Америкен Экспресс», «мерседес» кабриолет. А еще преданность, моральная поддержка и бесплатные консультации психолога.

Мордочка у Керри становится недоуменная:

— А я думала, врачи много зарабатывают.

— Некоторые. Вот, например, мой приятель Ринхарт. Он пластический хирург. Но по сравнению с тем мужиком я вообще за спасибо надрываюсь.

Она улыбается до того сексуально, что изумленный Коган отводит взгляд. И смотрит на диск, который держит в руках.

— Вот это точно убойный парень, — говорит Тед. — Крауна играет Пирс Броснан. Спроси любую женщину за тридцать, и она тебе скажет, что он секс-символ. Я знаю одну медсестру, которая этот фильм раз двадцать смотрела. Это такой «Титаник» для тех, кому за тридцать. Его надо в школе изучать.

Она рассеянно смеется. Так смеются, когда вдруг вспоминают что-то давно забытое и очень приятное.

— А Гвен говорила, что вы похожи на Джорджа Клуни.

— Гвен? — Вот теперь Тед и вправду удивился.

— Она с нами в ту ночь приезжала, помните?

— А, да.

Еще как помню, думает Коган. Той ночью он взял у нее номер телефона, а через неделю с ней переспал. Один раз, но все-таки переспал. В классификации Теда Гвен попадала в категорию «красивые женщины, у которых есть парень и загадочные взгляды на измену, которых тебе все равно никогда не понять, нечего и пытаться». Гвен сообщила, что иногда неверность бывает даже полезна, вот ей, Гвен, например, сейчас очень полезно развлечься на стороне. Этого требует ее нынешняя стадия развития. Но разумеется, правило из этого делать нельзя. Гвен искала подходящую кандидатуру, и взрослый мужчина, врач, хирург, ни много ни мало, человек, никак не связанный с ее студенческим окружением, оказался первым номером в ее списке.