Шрифт:
15 ноября 2006 года. Среда
День первый
1
Девушка вскрикнула только один раз, но этого хватило — ее услышали. Когда пожилая супружеская пара добралась до угла Реберн-вайнд, она стояла на земле на коленях, закрыв ладонями лицо. Плечи ее тряслись от рыданий. Мужчина несколько мгновений разглядывал распростертый на мостовой труп, потом сделал движение рукой, словно собираясь заслонить ладонью глаза жены, но та уже отвернулась. Тогда он достал мобильник и позвонил в полицию.
Прошло добрых десять минут,
Улица Кинг-стейблз-роуд не относилась к оживленным городским магистралям: знак, запрещающий сквозное движение, не позволял водителям использовать эту дорогу, чтобы попасть с Грассмаркет на Лотиан-роуд. По ночам здесь и вовсе было безлюдно: с одной стороны к Кинг-стейблз-роуд примыкало старинное кладбище, другую сторону занимали многоэтажная автомобильная парковка и несколько складов. Немногочисленные уличные фонари почти не давали света, и редкие прохожие, попав на Кинг-стейблз-роуд в темное время суток, невольно ускоряли шаг, торопясь добраться до более оживленных кварталов. Пожилые супруги оказались здесь в столь поздний час только потому, что присутствовали на предрождественском концерте в расположенной неподалеку церкви Святого Катберта, где проходил сбор денег для детской городской больницы. На благотворительной распродаже в церкви женщина приобрела венок из остролиста, который валялся теперь на мостовой слева от трупа. Глядя на него, муж не мог не подумать, что, окажись они на Кинг-стейблз минутой раньше или минутой позже, никакого крика они бы не услышали и ехали бы сейчас домой в теплой машине, слушали музыку, а венок преспокойно лежал бы на заднем сиденье.
— Я хочу домой!.. — жалобно повторяла девушка в промежутках между всхлипами. — Я хочу домой!
Она уже стояла во весь рост, но на ее коленях остались грязь и несколько царапин. Глядя на ее ноги, мужчина решил, что юбка у нее слишком короткая, а джинсовая куртка вряд ли способна служить защитой от ночного холода. Потом он перевел взгляд на лицо девушки, и оно показалось ему знакомым. На мгновение мужчина задумался, не одолжить ли ей свое пальто, но эта мысль пропала так же быстро, как появилась. Вместо этого он еще раз напомнил девушке о необходимости оставаться на месте до приезда представителей власти. В следующее мгновение по их лицам скользнули блики мертвенного голубого света — из-за угла показалась полицейская машина с включенными проблесковыми маячками.
— Ну, вот и полиция, — удовлетворенно сказал мужчина и снова обнял девушку за плечи, словно желая утешить, но встретил удивленный взгляд жены и убрал руку.
Полицейская машина остановилась, синие огни на ее крыше продолжали мигать, двигатель оставался включенным. Из машины вышли двое констеблей в форме, но без фуражек. У одного из них в руке был большой черный фонарь. Переулок Реберн-вайнд круто уходил от Кинг-стейблз-роуд вверх, к перестроенным под жилье и гаражи конюшням, где когда-то размещался королевский конный двор. В гололед этот склон становился довольно опасным.
— Может быть, он поскользнулся
— Благодарю вас, сэр, — перебил один из полицейских, хотя, судя по его тону, никакой благодарности он не испытывал. Его напарник включил фонарь, и мужчина увидел, что вокруг тела собралась довольно большая лужа крови. Кровь виднелась и на одежде, и на руках жертвы, но больше всего ее было на лице и в волосах.
— Беднягу кто-то здорово избил, — заметил первый полицейский. — Хотя он, разумеется, мог упасть несколько раз.
Его более молодой напарник поморщился. Он было присел, чтобы получше рассмотреть тело, но сразу выпрямился.
— Чей это венок? — спросил он.
— Моей жены, — ответил мужчина.
Впоследствии он долго гадал, почему ему не пришло в голову просто сказать «мой».
— Джек Пэлэнс, — сказал инспектор уголовного розыска Джон Ребус.
— Я же сказала — никогда о нем не слышала.
— Он — известный киноактер.
— Тогда назови хоть один фильм с его участием.
— Загляни в его некролог в «Скотсмене»: там все написано.
— Тогда ты тем более должен знать, в каком фильме я могла его видеть. — Сержант уголовного розыска Шивон Кларк выбралась из машины и с грохотом захлопнула дверцу.
— Пэлэнс играл плохих парней во многих вестернах, — продолжал настаивать Ребус.
Шивон предъявила патрульным удостоверение и взяла у младшего констебля фонарь. Группа экспертов-криминалистов была уже в пути. Несмотря на поздний час, вокруг места происшествия начали собираться зеваки, привлеченные светом полицейских мигалок.
Сегодня Шивон и Ребус допоздна засиделись в Гейфилдском участке, пытаясь сколотить из разрозненных фактов некое подобие версии, которая помогла бы им продвинуться в расследовании одного висяка. Фактов было немного, поэтому, когда поступил срочный вызов, они только обрадовались передышке. На место преступления детективы отправились в астматически кашлявшем «саабе» Ребуса, из багажника которого инспектор как раз доставал полиэтиленовые бахилы и перчатки из тонкого латекса. Крышка багажника никак не хотела захлопываться, но с десятой примерно попытки Ребус наконец-то с ней сладил.
— Пора продавать эту рухлядь, — пожаловался он в пространство.
— Кому она нужна? — отозвалась Шивон, натягивая перчатки. — Слушай, я, кажется, видела в багажнике туристские ботинки, — добавила она, не дождавшись ответа. — Или я ошиблась?
— Им столько же лет, сколько машине, — пробормотал Ребус, направляясь к трупу.
Некоторое время детективы молчали, внимательно осматривая тело и тротуар вокруг него.
— Кто-то его прикончил, — заключил Ребус после непродолжительного раздумья и повернулся к одному из констеблей. — Как тебя зовут, сынок?
— Гудир, сэр. Тодд Гудир.
— Ты когда-нибудь слышал про Джека Пэлэнса, Тодд?
— Это не он играл в «Шейне»?
— Молодчина, сынок. Это надо же, с такими познаниями — и до сих пор в патрульных!
Напарник Гудира усмехнулся.
— Дайте ему хоть полшанса, и Тодд от вас не отвяжется.
— Это почему? — подала голос Шивон.
Старший констебль, который был как минимум на пятнадцать лет старше и чуть не втрое толще своего напарника, снова ухмыльнулся.