Музыка сфер
Шрифт:
— В таком случае чем же мы-то можем им помочь? — почти радостно спросила Лиза.
Психолог допил свою чашку и вытер губы ладонью.
— Нет, все-таки нужно что-то предпринять.
— Что же, Албуле?
Доктор не ответил.
Жена учителя взглянула на стенные часы. Было половина второго.
— Довольно! Всем спать!
Албу поднялся и положил руки на плечи учителя.
— Дорогой Фиру, дай мне подумать. Быть может, ночью меня и осенит.
Близнецы ворвались в комнату с оглушительными воплями. Им исполнилось по пять лет.
— Приехал дядя Албу! Приехал дядя Албу!
Ученый попытался их утихомирить, опустившись на корточки и поцеловав в пухлые щечки.
— Как поживаете, дети? Расскажи-ка ты, Петре.
— Я веду себя хорошо и ем все, что дает маменька!
— А ты, Марта?
— А я веду себя лучше и ем все, все, все, что дает маменька! Дядя-я-я… ты привез мне шоколаду?
Албу раскрыл дорожную сумку.
— Как же я мог забыть такую важную вещь? Держи, одна коробка для тебя, а другая — для Петре.
Все внимание детей было теперь целиком поглощено целлофановой оберткой, которая оказывала упорное сопротивление пальчикам с коротко обрезанными ногтями.
Вбежала Лиза, словно предчувствуя, что установленные в доме порядки нарушены. Она пожурила Албу:
— Можно ли давать им сладости натощак? Они даже не почистили зубы.
Несмотря на слезы и возражения, шоколад был конфискован, и детей потащили в ванную комнату.
Появился Фиру, свежевыбритый и пахнущий лавандой.
— Доброе утро, Албуле.
— Доброе утро.
— Знаешь, — сказал ученый после небольшой паузы, — я читаю на твоем лице то же нетерпение, что и у Петре и Марты, когда они спросили о шоколаде. Мне пришла в голову одна мысль…
— Браво! Говори…
— Как ты считаешь, мы найдем в Кымпулунге люминесцентную краску?
— Люминесцентную краску? Вероятно! Объясни мне все же, что ты задумал?
— Пошлем Титела в город купить пару бидонов краски. А до его возвращения позанимаемся физкультурой.
— Может быть, ты перестанешь играть со мной в прятки?
— Мы пойдем в сад и очистим участок земли в несколько десятков квадратных метров. Затем нарисуем люминесцентной краской большой круг.
— Уже не собираешься ли ты оборудовать… посадочную площадку?.
— Именно так, Фируле, именно об этом я и думаю! — с явной иронией ответил Албу.
Часа через полтора Тител принес краску, и в соответствии с указаниями психолога к обеду работа была закончена. Время после полудня тянулось мучительно долго. Все беспрестанно смотрели на часы, обменивались мнениями, соглашались друг с другом и возражали, но без раздражения; из организатора же всей затеи нельзя было вытянуть ни слова. Ко вкусным кушаньям, приготовленным Лизой, они почти не прикоснулись, и хозяйка почувствовала еще большую антипатию ко всему загадочному и плавающему
Около полуночи напряженность достигла предела. Они отправились в сад и расположились возле светящегося круга.
— Вы считаете, оно прилетит? — в десятый раз спросил Тител, хотя заранее знал, что ответа не последует. Фиру, разгорячившись, расстегнул пальто и засунул в карман шарф, которым его укутала Лиза.
— Осталось пять минут! — промолвил учитель, пощипывая нижнюю губу — по мнению его учеников, этот жест предвещал грозу.
— Только бы прилетело! — вздохнул Тител. — Если опять появится вчерашний самолет…
Где-то поблизости затрещали ветки.
— Что это такое? — подскочил Фиру.
Надломился сук, и тяжелое тело шлепнулось на землю.
— Ох-ох-ох, нога! — охал кто-то. — Я сломал ногу!
— Стэнкуцэ! — хлопнул себя по ноге Фиру. — Репортер, черт бы его побрал! Зачем ты залез на дерево, парень? — И он направился было к пострадавшему.
— Внимание, вот оно! — объявил Албу.
На светло-сером небе, усеянном побледневшими от лунного света звездами, показалось голубоватое сияние-облако. Несколько мгновений спустя оно достигло люминесцентного круга, остановилось и замерло, словно паук, висящий на шелковой паутинке.
Торжественную, величественную тишину нарушили возгласы журналиста:
— Я вижу его! Вижу! Где мой аппарат? Помогите мне найти мой аппарат, умоляю! Господи, какое невезенье!
— Десять секунд, — определил Албу, глядя на часы. — Сейчас оно отчалит! Внимание!
Туманный ком неожиданно устремился вверх, как и накануне, повернул к востоку и пропал.
Стэнкуцэ продолжал сокрушаться и разыскивать свой киноаппарат, взятый взаймы у коллеги-оператора. Но Фиру по-прежнему злился на него и испытывал горячее желание схватить его за горло.
— В последний раз говорю: если я еще раз поймаю вас здесь… А теперь обопритесь на меня. Тител, поддержи с другой стороны… вот так. Пойдемте в дом и посмотрим, что у него с ногой.
У репортера было небольшое растяжение связок. После того как ногу забинтовали, он, прихрамывая, отправился восвояси.
Мужчины, измученные и усталые, обменивались за столом впечатлениями.
— Ну, теперь ты можешь сказать нам, какое значение имел светящийся круг? — спросил Фиру психолога. — Таким путем ты хотел известить их о наших мирных намерениях?
— Я и не думал об этом! Круг сыграл просто-напросто роль посадочного знака для фосфоресцирующего облака, если оно обладает разумом.
— И ты хотел дать им понять, что это — место для связи! с гордостью дополнил Тител.
Его отец неодобрительно покачал головой, возражая скорее против категоричности тона, нежели против существа дела.
— Значит, все еще впереди! — произнес учитель.
— Фируле, как ты полагаешь, что могло бы послужить символом наших миролюбивых намерений, символом, понятным любому разумному существу? — спросил психолог.