Музыка смерти
Шрифт:
Майкл сердито посмотрел на нее, но она проигнорировала взгляд коллеги; он ничего не знал о нервно-паралитическом газе — Дарен гораздо усерднее, чем он, интересовалась всем, что касалось изучения чужих, — и до последнего мгновения полагал, что каким-то невероятным образом ход работы по программе останется в прежнем русле, что схваченные люди будут освобождены и Ахиро вернет их в тот ад, где отыскал. Теперь, когда Эддингтон узнал, что есть способ лишить чужого возможности двигаться, исчезла последняя надежда пожилого биоинженера отказаться от участия в этой жесточайшей фазе продолжения работ
Ониопередили его. Вскоре после доставки людей в клетках от руководства поступило еще одно никем не подписанное распоряжение, на этот раз адресованное всем им и предписывавшее не покидать пределов лаборатории до полного завершения программы. Отныне не могло быть и речи о том, что кто-то из участвовавших в ее выполнении будет жить вне владений компании «Синсаунд».
Теперь даже Ахиро и его люди оставались с ними в улье чуть ли не по двадцать четыре часа в сутки. Майкл находил подозрительным не только это распоряжение, но и многое другое, в частности то обстоятельство, что Ахиро и его команда сами возились со стальными материалами и даже выполняли сварочные работы. Больше всего ему не давало покоя стремление объяснить все это ссылками на так называемый «бюджет», выделенный на создание «Симфонии ненависти» Эддингтона.
Бухгалтерия этого бюджета выглядела по меньшей мере необычной. Деньги находились на экзотических животных и самое совершенное оборудование, на закупку огромного количества стальных конструкций и прочих строительных материалов, на оплату неограниченного числа часов переработки биоинженеров и обслуживающего персонала — хотя, возможно, в платежных ведомостях Ахиро и его команда назывались как-нибудь иначе, — но не нашлось средств на приобретение самого обыкновенного клона. Первоначальное заявление Кина о том, что миллион долларов за клон — слишком большой расход при уже понесенных к тому времени затратах на сооружение улья и добычу яйца, выглядело вполне резонным, но лишь до тех пор, пока не был доставлен дикий бык прямо из Индии и не начата эта реконструкция.
Во всяком случае, после похищения людей подобным заявлениям совершенно нельзя было верить. А не предусмотрено ли этим бюджетом содержание всех их в тюрьме, если что-то пойдет не так, как надо? Майкл сомневался; более вероятно, что все они… исчезнут, если эта программа и все с ней связанное станет достоянием гласности. Или выплывет на свет какая-то бумага, снимающая всякую ответственность с «Синсаунд» и ее руководства, вероятно, даже с Ахиро. Его, Дарси и Эддингтона корпорация просто принесет в жертву, сделав козлами отпущения за все свои прегрешения.
В конце концов Майкл смирился с этим, потому что другого не было дано. Иногда он ощущал себя Моцартом, попавшим в брюхо «Синсаунд» и медленно перевариваемым голодной машиной этого корпоративного монстра. Пока Моцарт спал в углу клетки, не издавая ни звука, молчаливые японцы работали с поразительной скоростью и проворством, возводя стальные стены и сваривая блестящие металлические трубы в точном соответствии с чертежами, которые сделали Майкл и Дарси, изрядно повозившись на одном из автономных компьютеров, загрузив в него соответствующую
Фундамент был продолжен далеко за первоначальные стены клетки чужого, и, по мнению Майкла, стальные стены, предусмотренные новой планировкой, были изготовлены и доставлены необычайно быстро, а с их установкой японцы справлялись с завидным мастерством. Он просто не мог поверить, что эти же люди выкрали яйцо чужого и одурачили сидевших в клетках людей.
Вероятно, их подгоняло еще и то обстоятельство, что приходилось заниматься перестройкой помещения, в одном конце которого не всегда мирно дремал чужой: подобно собаке, которая гоняется во сне за кошкой, эта тварь периодически вздрагивала и шипела, заставляя нервно дергаться от страха и трудившихся в поте лица японцев.
Наконец строительство новой клетки было закончено. Люди удалились, и Дарси сняла маску с морды Моцарта; спустя три четверти часа, значительно раньше, чем показывали наскоро выполненные Дарси расчеты времени его выхода из дремотного состояния, Моцарт зашевелился. Окончательно проснувшись, он принял сидячее положение и стал мотать головой, принюхиваясь и присматриваясь теми органами чувств, которые заменяли ему зрение, к новому дому.
— В некоторых исследованиях утверждается, что чужие пользуются какой-то системой эхолокации, примерно такой же, как у крыланов, — задумчиво сказала Дарси, когда они вчетвером с любопытством наблюдали за маневрами этой формы жизни в одном из широких тоннелей.
— Что за звери? — спросил Ахиро. Это был первый случай проявления им любопытства.
— Летучие собаки и лисицы, вроде летучих мышей, но крупнее, — ответила Дарси.
Она щелкнула переключателем возле кормушки, и тут же из динамиков послышался до боли знакомый всем звук — шипящее дыхание Моцарта, перемежавшееся шуршанием его тела по гладким круглым стенам коридоров, которые теперь в нескольких направлениях ответвлялись из главного помещения огороженного для него пространства.
Майкл стал пристально вглядываться внутрь клетки, ожидая появления Моцарта из тоннеля, устье которого выглядело дверью к свободе, но в действительности он был круговым и возвращался туда, где начинался.
— Не кажется ли вам, что он не может обойтись без этого звука? — спросил он Дарси.
— Это было бы простейшим объяснением, почему они постоянно шипят, — подчеркнуто строго ответила Дарси. — Все время один и тот же звук, даже когда животное отдыхает. Человеческое ухо не воспринимает шипение спящего чужого, если не наклониться к самой его пасти, но наши микрофоны легко его улавливают. Вы наверняка замечали, как усиливалось шипение Моцарта, когда он с чем-то вступал в конфликт.
— Я замечал за ним много разных вещей, — сухо согласился Майкл.
— Да, конечно, — нетерпеливо вмешался в разговор Эддингтон, — он еще и кричит. Только этои надо принимать в расчет.
— Как бы там ни было, это только еще одна теория, — тихим голосом возразила Дарси, скорее себе» чем кому-то другому.
Эддингтон прижался лицом к стеклу, пытаясь получше разглядеть клетку.
— Эти тоннели… — заговорил он. — Вы утверждаете, что в некоторые он не может пролезть?