Музыка в темноте

Горлова Валентина

– Любопытно, – неуверенно произнесла Эбби, – хироманта я еще не встречала.

Питер нежно взял ее за запястье, повернул ладонь кверху, слегка поглаживая кончиками пальцев влажную кожу.

– Так, что у нас тут? Линия жизни у тебя длинная, ты будешь долгожительницей. В твоей жизни будет какая-то серьезная перемена, вот, видишь? Тут у нас развилка. Может, это наша встреча? – он трепетно водил пальцем по ее изогнутым, струящимся линиям. – Линия сердца у тебя очень четкая, ты, вероятно, чувствительный человек. Тебе легко разбить сердце. Делать я этого не буду, не волнуйся, – он улыбнулся, глядя ей в глаза. – Ты слишком красива, чтобы разбивать тебе сердце, – Эбби совсем раскраснелась, будто у нее была чахотка. – Так, а вот линия ума… Что ж, тебя можно

поздравить, она длинная. Отношения на бугорке Меркурия… Незначительные линии, пустые отношения, а вот тут, смотри, четкая линия, как засечка. Это серьезная сердечная привязанность. Очевидно, она у тебя впереди и, судя по ее расположению, ты ее вот-вот встретишь, – Питер выжидающе глянул на нее. Этому фокусу с чтением ладоней его научила одна бывшая подружка. Он называл все это брехней, но иногда именно хиромантия помогала ему расположить к себе новых женщин. Женщины верили, принимали лесть и дивились проницательности Питера. Он не видел особых отличий между ладонями: бугорки Меркурия, Венеры, да хоть Kepler 10-b! Это все было для него полной ересью, поэтому его речь всегда была стандартной.

– Что ж, спасибо, – Эбби смутилась, но огонек уже снова вспыхнул в ее глазах. – Это все чудесно, спасибо за гадание. Только я в это не верю.

«Чертовка! – подумал Питер, закусив губу. – Ладно, расслаблюсь и буду играть по ее правилам. Просто буду наслаждаться ситуацией».

– Видит Бог, я старался, как мог. Теперь твоя очередь рассказать что-то интересное…Кстати, может, еще выпивки?

– Нет… хотя, черт с ним, я не откажусь выпить еще немного. Насчет линии жизни, ты невнимательно смотрел, она короткая. Это единственная линия, которую я знаю, честно говоря. Почти у всех моих знакомых она заканчивается на запястье, а мне не так повезло. Надеюсь, что умру без страданий, – захохотала Эбигейл.

Питер только вздохнул. Повисла неловкая тишина. Эбигейл уже начала пить второй бокал и все больше показывала свой веселый темперамент, становилась теплее и податливее, как пластилин, размятый в руках. Она уже не боялась смотреть Питеру в глаза, он начинал ей нравиться. Наконец Пит прервал молчание:

– Ты часто здесь бываешь?

– Нет, впервые. Не могу сказать, что я в восторге. Я редко куда-то выхожу. А ты?

– Бываю время от времени. Но чаще я остаюсь дома читать книги и играть в шахматы, – Питер решил, что регулярно выпивать два раза в неделю в кабаках – это совсем нечасто.

– Я тоже обычно провожу вечера также феерично, как моя бабушка, – Эбби вздохнула.

– Может, мы потанцуем? Мне нравится эта песня.

– Да, хорошая. Но разве тут танцуют?

– А какая нам разница, танцуют тут или нет, если мы хотим потанцевать? Я же вижу, как ты ерзаешь весь вечер. Ты же любишь танцы?

– Да, обожаю. Редко удается такой шанс. У меня злые соседи слева, они постоянно приходят ругаться, если я громко топаю.

– Вот и пойдем, – Питер протянул ей руку и вывел в центр зала. Он уверенно обхватил ее талию рукой и прижал к себе. Он ненавидел медленные танцы, но ему отчаянно хотелось сблизиться с Эбигейл и дотронуться до нее. Пит почувствовал исходящий от нее запах хвои, терпкий и приятный, и какую-то легкую цветочную нотку, очень приглушенную.

– Какой чудесный аромат. Это духи? Почему ты пахнешь сосновым лесом?

– Ну, я же работаю в цветочном магазине. Я окружена цветами, травами, горшечными растениями. Пожалуй, запахи – это основное, что мне нравится в моей работе. Я никогда не замечала, что он такой явный.

– Просто у меня отличный нюх. Вон, например, тот парень сзади тебя… У него ужасно воняют носки, даже отсюда чую.

– Ты шутишь! – сказала с широкой улыбкой Эбби. Она была небольшого роста, и поэтому, чтобы ответить что-то Питу, ей приходилось поднимать голову. Питеру нравилось, что она меньше, он чувствовал себя большим и сильным. Высокие женщины не вызывали в нем трепета. По всему телу Питера разливалось прохладное, покалывающее спокойствие. Он вдыхал запах хвои и стал легонько мять руку Эбигейл в своей. Ему бессознательно

захотелось поцеловать ее в лоб и прижаться щекой к ее мягким волнистым волосам. Даже не предполагая отрицательный ответ и заверения, что события развиваются слишком стремительно, он наконец шепнул ей:

– Мне кажется, нам надо уйти отсюда немедленно. Это место не подходит для нас. Пойдем подышим воздухом?

Эбигейл, склонная к бегству от малознакомых людей, к своему удивлению воскликнула «Да!».

Глава

V

– Да, ночь и впрямь чудесная! – Эбби шла, раскинув в стороны руки и радостно вдыхая сладковатый воздух полной грудью. Она проявила крайнее безрассудство, поспешно схватив пальто и выбежав из паба под руку со случайным собутыльником. Эбби же расценила свой поступок как порыв соблазнительной свободы, ранее не вторгавшейся в ее жизнь. – Куда мы идем?

– Так, гуляем, – тихо сказал Питер, засунув руки в карманы. – Тебе не холодно? Могу дать куртку.

– У меня теплое пальто, спасибо, – Эбби остановилась и повернулась к нему. Вывески магазинов ложились неоновыми пятнами на ее лицо так, что казалось, будто она нарисованная. – Я вспомнила, что у меня нет ключей от дома, они остались у Саманты. Вот черт, я такая растяпа! А Тиффани, наша соседка, уехала и приедет только утром. Надо позвонить Саманте, – она потянулась за телефоном, роясь в сумочке, но Питер взял ее за локоть и остановил:

– Не беспокой свою подружку, они хорошо сошлись с Филом. А переночевать сможешь у меня. Хотя зачем нам спать? Будем смотреть на звезды, я покажу тебе свою библиотеку. И еще у меня есть пара бутылок хорошего вина. Ты пьешь вино? Работаешь завтра?

– Нет, выходной. Но это как-то странно…. Я ведь тебя совсем не знаю, – она закусила губу, от досады и волнения у нее появились складки на лбу. Об исходе ночи она до этого не задумывалась.

– А я разве похож на маньяка? – весело спросил Пит. – Я тебя не трону, если ты сама не накинешься на меня, конечно, – он щелкнул пальцами. – Бинго! Мы посмотрим какой-нибудь хороший фильм. Не захочешь спать, то скоротаем время до утра, я тебя отвезу домой.

– Ну, может, Саманта уже дома? Или скоро собирается? – Эбигейл вздыхала и хмурилась.

– Филип ловелас, так что Саманта будет дома только завтра вечером. А то и вовсе останется у него жить.

– Сомневаюсь… Я волнуюсь. Отправлю ей сообщение, – она быстро набрала текст и кинула телефон в сумку.

– Ты далеко отсюда живешь?

– В южной части, там же, где и работаю. Пойми меня правильно, как-то неловко быть гостьей в незнакомом доме среди ночи, – она немного помолчала, нерешительно теребя пуговицы на манжете. Ее озадаченное лицо расстроило Питера. События идеального вечера должны развиваться без заминок.

– О чем ты думаешь?

– В последний раз, когда я оставалась с мужчиной наедине, это ничем хорошим не закончилось.

– Кто же был этот подлец? – Питер чувствовал, что теряет терпение. Из-за какого-то грубого пройдохи ему придется в три раза дольше умасливать свою спутницу. Обычно женщины вызывали такси и везли его к себе сами.

– Да это уже давно неважно, – она выглядела очень расстроенной и медленно побрела вперед, шаркая каблуками.

– Эбигейл, я джентльмен, человек науки. Не в моих принципах домогаться женщин. Без твоего согласия я и пальцем тебя не трону. Думаю, что сначала должно быть обоюдное желание узнать друг друга поближе как друзья, – тут он лукавил и врал так ловко, что ему поверил бы даже самый придирчивый режиссер. Его лицо было серьезным и решительным. Из-за падающий сверху света фонарей его щеки казались еще более впалыми, острые линии лица – очерченными, и все это делало его похожим на греческую статую. Эбби подняла на него свои большие глаза, которые наполнились слезами и блестели, как жемчужины. Она напоминала брошенную собаку. «Только слез мне не хватало!». Питер терялся при виде женских истерик, он ненавидел нюни и всхлипы. «Очень ранимая. Мне уже страшно, что она может выкинуть дальше».