Музыкальный приворот

Джейн Анна

И почему, когда человек рад или счастлив, он не замечает, как секунды, минуты и часы куда-то улетают, оставляя в памяти обрывочные воспоминания и хорошие эмоции, которые, если повезет, не затрутся со временем более сильными и яркими?

Когда мы, кажется, переговорили уже обо всем на свете, небо стало понемногу темнеть, солнце садиться, цепляясь последними лучами за крыши высоток, а на противоположном от него конце небосвода забелел тоненький растущий месяц. Все это красноречиво говорило о том, что в свои права плотно вступает вечер, скоро гозящий перейти в ночь.

Мы стояли под высоким фонарем, который зажегся как раз в то

момент, когда мы оказались рядом с ним, хотя было еще довольно светло для искусственного уличного освещения.

–  Интересно, а кто включает-выключает фонари? Вот смотри, - тут же поделилась я с парнем, - сейчас не так темно, чтобы они горели, ведь солнце еще немного светит. А вот ночью, когда освещение действительно нужно, куча фонарей не светятся. Зато иногда их можно увидеть рабочими даже днем! Вот кто…

–  Застынь, - зачем-то сказал мне Антон, прервав мою речь.

–  Что? Зачем?
– Удивилась я.

–  Нет-нет, Кать, не поворачивай голову! Стой так. Хорошо?

–  Эээ…ну, я стою. Только зачем?
– Никак не могла я взять в толк. Что это с Антоном?

–  Минуту.

Он зачем- то отошел чуть назад, сбросил с плеч рюкзак, достал из него большой профессиональный фотоаппарат и, вновь попросив меня не двигаться, сфотографировал. Яркая вспышка мазнула по лицу, но я сумела не зажмурить глаза.

–  Все. На этом снимке ты будешь похожа на фею.

–  На фею? Это которая с крылышками?
– Захихикала я, представляя себя в образе малюсенькой волшебницы. Томас в детстве рассказывал мне и Эдгару, а затем и Нелли, одну и ту же сказку - старую шотландскую, под названием "Фея и котел", очень глупого содержания: муж и жена ежедневно получали от феи целый котел мозговых косточек, потому что как женщина дружила с волшебницей, но однажды жена уехала, а муж конкретно ступил - он не открыл фее дверь, непонятно чего испугавшись. Волшебное существо очень разозлилось и чуть не скормила мужика и вернувшуюся бывшую подружку своим собакам-чудовищам. Больше фея к супругам не возвращалась, где тут мораль - я не знаю. Зато папа постоянно где-то ее находил, и каждый его следующий пересказ в корне отличался от оригинала. Но с самого детства в моей темноволосой головушке сидит что-то вроде архетипа: "феи - неадекватные и крайне нервные существа, у которых характер - просто ужас"

Я тут же поведала это все Антону, не забыв пересказать саму сказку в лицах. Он заулыбался и, немного смущаясь, выдал мне к моему восторгу, что для него фея - это "милая девушка, вокруг которой распространяется волшебство".

–  Вокруг меня было волшебство?
– Попыталась я пококетничать, нутром чувствуя, что это у меня не слишком хорошо получается.
– Ты перепутал, это фонарь просто желтым светом осветил меня, - тут же принялась я отнекиваться.

–  Кать, ты такая глупая.

–  Сам дурак, - ткнула я его в плечо.
– Я не очень получаюсь на фотографиях, но очень хочу посмотреть, что у тебя получилось. Когда можно будет у тебя скачать это фото?

–  Я могу тебе ее сделать сам.
– Удивил меня парень.

–  Да? Это как?

–  Распечатаю на специальном цветном принтере.

–  А, точно!
– Хлопнула я себя по лбу.
– У Нинки тоже такой есть. Спасибо. А когда?
– Не терпелось мне.

–  Я живу недалеко. Если хочешь, - он чуть помедлил, - мы можем пойти ко мне, и я сделаю все прямо сейчас.

–  А ты любишь фотографировать?
– не знала

я о таком хобби этого скрытного чудика.

–  Бывает.

–  Значит, и на фотошопе хорошо работаешь? Слушай, если что, ты мне лицо красивое сделаешь, ладно?
– Тут же попросила я. Эдгар классно в фотошопе разбирается, но его невозможно допроситься, чтобы о дефекты убрал на той или иной фотографии. Брат, называется.

–  Иногда работаю.

–  Сложно?
– Не отставала я.

–  Нет, Катя, если хочешь, я могу тебя научить.

–  Хочу! Еще как. Вот фотошоп - это точно волшебство.

Пойти домой к Антону - вот же заманчивая идея! Я не откажусь. От такого заманчивого предложения. Кстати, надо не забыт его пригласить и к себе в гости, а то меня все родственник уже достали. Каждый из них считает своим долгом едва ли не ежедневно спрашивать о том, "как дела у твоего Антона?" и "почему он не приходит, неужели даже он тебя не выдержал?". А сестра до сих пор выведывает у меня: "правда ли, что у тебя два парня, а то все сплетничают, что у тебя их четыре". На мои изумленные вопросы о таком количестве моих возможных кавалеров, Нелли отвечала лишь, что лишь хранительницы слухов, то есть "Фроловна и прочие подъездные бабки владеют этой информацией", а она, Нелли, им не верит, потому что "четыре парня для такой, как я, это явный перебор".

–  Пошли, если, конечно, я тебе не помешаю,- кивнула я молодому человеку.

–  Ты что, не помешаешь. Только…у меня немного не прибрано, так что не обращай внимания на беспорядок. В некоторые комнаты лучше…просто не заходить.

–  Можно подумать, у меня всегда прибрано!
– Воскликнула я, обрадованная приглашением.
– Ты бы видел сейчас мою комнату! Нелька искала какую-то пропавшую тетрадку по математике, так она перевернула верх дном и шкаф, и оба письменных стола. На полу ступить негде уже второй день. Я ей говорю - убирайся, ты же все это натворила, а она мне твердит, что уберет, но ее наглые руки все никак до этого не могут дойти. Живем, как в свинарнике.

До дома Антона мы дошли за минут десять, чуть поплутав по центру. Посмотрев на место жительство Тропинина, я чуть ли не присвистнула - еще один здоровый элитный домина, недавно построенный. Такое чувство, что большинство моих знакомых - жуткие богатеи, живущие в крутых домах. У меня скоро будет комплекс неполноценности на этой почве. Ах, да, кто-то из родителей Антоши - бизнесмен, а им, как известно, положено жить в роскошных квартирах - статус обязывает. Как ехидно размышляет Леша, "если наши отечественные олигархи и прочие короли российской жизни будут жить не в шикарных хоромах, а в обычных квартирках, то другие бизнесмены начнут думать, что они, олигархи, в бедственном положении, раз не могут приобрести крутой хаты, и не станут вести с ними никаких дел".

–  Красивый дом, - сказала я Антону, когда мы входили в единственный большой подъезд, пройдя мимо поста секьюрити.

–  Да, правда, безжизненный. Мне твой больше нравится.
– Ответил парень.

–  Правда? А мне твой. Махнемся?
– предложила я тут же.

–  Ты еще квартиры не видела.

–  О, это зловеще звучит. Дизайнер плохо обставил что ли?
– не поняла я его.

–  Вроде того.

На бесшумном и скоростном лифте (лифт! Сколько воспоминаний и эмоций!) мы добрались до седьмого этажа, а уже через минуту были в большой и светлой квартире, в которой имел честь проживать Антон.