Музыкант и наследница
Шрифт:
Саша отпустила руку Мэгги и развернулась лицом к дамочке, сверкнув глазами.
– Слушайте, богатая… мисс! Не ваша обязанность интересоваться моей жизнью и капризы Мэгги не должны волновать вас. За зонт я поблагодарила, так что мы в расчете. Идите своей дорогой, мы с Мэгги опаздываем на важную встречу! Прощайте.
– Нет, так не пойдет, – запротестовала Элизабетта, придумывая повод, чтобы задержать девочек. – Я хочу послушать. Играйте мне. Клаус, заставь вредных девчонок играть мне.
– Что вы к нам привязались? Хватайте за руку вашего Клауса и топайте
Саша дернула руку Мэгги и потащила сестру к центральным воротам. Она ускорила шаг, мечтая, чтобы девица с машиной и зонтом отвязалась от них.
«Удивила! Никто не верит, что „современные ухажеры“ способны любить своих дам и ради них готовы переждать ливень под зонтом! Как же ей удалось уговорить его? По лицу спутника видно, что ему хочется обсохнуть в теплой машине и как можно скорее».
– Десять тысяч, – Элизабетта раскрыла сумку и выгребла из нее наличность. – Сколько часов вы сможете забавлять меня за десять тысяч?
Сашу переклинило от названной суммы. Для дамочки с зонтом десять тысяч казались бумажками, которые она могла выбросить на ветер, но не для нее. Саша боролась с собственной гордостью и шансом заработать такую сумму, большую часть из которой следовало бы отдать Курту. От него можно утаить гроши, но не десять тысяч! Мэгги болтушка, и Курт пользовался возрастом сестры, чтобы уличить Сашу в обмане.
– Ну, вы и прилипчивая, мадам, – воскликнула она. – Если вам некуда деть десять тысяч, то пожертвуйте их первому приюту, который увидите в окне теплой машины.
– Нет, приюту я собираюсь жертвовать завтра, сумму с другими нулями. Сейчас я хочу вас послушать. И мой совет, так, на заметку. Музыканту не следует отказываться сыграть, когда его просят. Вы же не можете знать, где вас судьба поджидает?
Элизабетта усмехнулась. Саша уловила ее шутливый тон и странную полуулыбку.
– Кто из вас играет? – спросила дамочка. – Но есть условие, я хочу слушать вас в моей машине.
– Я играю, – ответила Саша. – Мэгги беру для жалости. Когда она со мной, то люди жалеют ее и дают больше мелочи. Только не нужно денег, я сыграю для вас бесплатно. Мэгги разболтает обо всем Курту, и он заберет у нас ваши десять тысяч.
– Не разболтает, – сказала Элизабетта. – Скажи, кто он такой, и я с ним разберусь.
– Вы? – удивилась Саша, рассматривая ее внешний вид. Тушь растеклась под глазами, образуя черные круги, юбка платья намокла и с нее капала вода, туфли стали похожи на калоши. Волосы спутались, но лицо… Оно выражало заботу, сожаление и тревогу, которую разучилась чувствовать Саша. Она не могла допустить дамочку к себе и сестре, так как утратила веру в хороших людей и ничего не могла с этим поделать. Саша, не отпуская руки Мэгги, сказала:
– Курт… он…. Лучше не спрашивайте меня о нем, мисс. Вы мгновение в нашей с Мэгги жизни, а он – настоящее, будущее и прошлое, хочу я этого или нет.
– Ладно, прекратим все разговоры о Курте, как хотите. Машина там, у ворот.
Элизабетта убрала кошелек в сумку, создавшую, как и туфли, много неудобств за день, и отдала ее Клаусу, чтобы освободить руки. Саша не ожидала,
Саша достала из футляра гитару, удобнее устроилась напротив дамочки, ударила по струнам и запела тихую лиричную песню. Элизабетта отметила у нее чувство ритма, слух, технику. Ей не понравился текст. Саша пела о жизни и, казалось, не хотела видеть в своей судьбе ничего прекрасного, даже того, что у нее есть добрая младшая сестра, и что в этом мире остались чуткие ко всему и отзывчивые люди. Их немного, но они же есть. Мэгги не слушала сестру, она уплетала фрукты с подноса, который сам выехал из правой дверцы, еще там были бутылки со свежим соком и бутерброды. Элизабетта следила за фигурой и не позволила Энни загрузить машину едой. Сейчас она жалела об этом, ей не чем было кормить девочек. Клаус затормозил у дома Элизабетты.
– Найди мне охранника, – сказала она, когда девочки вышли из машины. – Иначе сбегут. Я приеду завтра утром и решу, что делать с ними дальше.
Клауса немного удивляло, зачем внучка королевы связалась с девочками из парка. Кто они и откуда, они никогда не расскажут. Если Курт их отец и имеет права на них, то всемогущая бабушка вряд ли поможет, даже если Элизабетта будет полночи стоять у ее кровати и говорить одно слово – «хочу», до тех пор, пока не выдержат нервы старой леди, и она не прикажет искать выход отцу.
– Клаус проводит вас до квартиры, – сказала Элизабетта Саше, – а утром жди гостя, моего знакомого. Он поможет тебе, если ты готова к тому, чтобы изменить свою жизнь. Хотя бы ради Мэгги.
Саша молчала, дамочка начинала ей нравиться, по крайней мере, она не услышала от нее ни одного плохого слова, и она действительно хотела помочь, или делала вид. Она поняла, что хозяйка она, а мужик с каменным лицом исполняет ее указания. И ради Мэгги можно позволить провести одну ночь не в бараке, а нормальных условиях. Только, какая расплата их ожидает? Курт выскажет недовольство за то, что не принесли выручку вовремя. Простит ли он их, узнав о грозе? Саша отбросила дурные мысли, она вымокла под дождем и чувствовала себя обессиленной. Она хотела заснуть и все еще не верила, что встретила спасительницу на самом деле.
Элизабетта вернулась в машину. Пришлось самой вести себя в Золотой Дворец. Клаус обещал устроить девочек и приехать на такси.
– Ну вот, – прошептала она. – На короткое время я нашла смысл жизни.
Элизабетта выключила телевизор, оставленный Мэгги и перебралась на место водителя. На Проспекте она следила за движением и людьми на тротуарах и автобусных остановках. Они отличались внешним видом от тех, кто был в Парке, но не мыслями. Они возвращались домой после трудового дня. Кто-то с улыбкой на лице и с радостью в сердце, кто-то разочарованным и недовольным, а кто-то просто с лицом обычного человека, без эмоций.