Музыкант. Том 1

Марченко Геннадий Борисович

Глава 16

Хотя почему не с той… Если человек занимается спортом, то всегда существует вероятность травмы. Вот и меня не обошел стороной разрыв "крестов". А все потому, что на южных сборах захотел выпендриться, продемонстрировать на тренировке увиденный в будущем финт "зубастика" Роналдо. Это когда, не трогая мяча, раскачиваешься, делая обманные финты. Соперник следит за движениями твоих ног словно загипнотизированный, а затем неожиданно катишь мяч мимо него. При этом финте серьезная нагрузка приходится на коленные суставы, я слышал, что "зубастик" по этой причине не раз травмировался. Но сдуру решил,

что мои колени крепче, чем у Роналдо… Моя самоуверенность вышла мне боком. Вернее, боковым крестообразным связкам левой ноги. По словам динамовского эскулапа, я выбыл из строя на несколько месяцев. Что, впрочем, я и сам прекрасно знал, когда услышал свой диагноз. И хорошо, если обойдется без хирургического вмешательства.

— Детский сад какой-то! — негодовал Пономарев. — Егор, вот обязательно нужно было так выжучиваться? Ты хоть понимаешь, как подвел команду?! Евсеич, — это уже в адрес администратора, — выпиши этому обалдую билет на самолет, пусть домой летит.

— А по прилету отправишься на полное обследование в ЦИТО, — добавил врач. — Я позвоню самому профессору Волкову, он, как давний поклонник "Динамо", лично займется твоей травмой. В аэропорту тебя должен встретить специальный автотранспорт, сразу отвезут в институт.

На самом деле Волков, конечно, принял участие в моей судьбе, но конкретно моим восстановлением занималась заведующая отделением спортивной, балетной и цирковой травмы Зоя Сергеевна Миронова. Сама в прошлом конькобежка, она к этому времени уже была главным врачом сборных СССР на Олимпийских Играх, так что попал я в надежные руки.

Положили меня в просторную 6-местную палату, где обитали четверо спортсменов и один циркач. Эквилибрист, повредивший ногу во время исполнения очередного трюка, шел на поправку, готовился выписаться через неделю, и приглашал всех на свои будущие выступления, не забыв и мне вручить пару бессрочных контрамарок.

Две недели я провел под строгим наблюдением медиков, исследовавших мою ногу. Прежде всего порадовало, что решили обойтись без оперативного вмешательства, хотя и не дали 100-процентную гарантию.

— Через месяц посмотрим, как будет идти восстановление, — сказала мне Миронова после очередного осмотра. — Надеюсь, что уже в этом сезоне вы, молодой человек, еще успеете сыграть за свой клуб.

— Вашими бы устами, Зоя Сергеевна…

— Егор, а вы ведь еще у нас и популярный композитор. Да-да, я знаю об этой стороне вашего многогранного таланта. У моего младшего сына есть ваша пластинка "Лирика", заиграл ее уже до дыр. Мне, кстати, тоже очень нравится ваше творчество.

— Спасибо, не ожидал нарваться на такой комплимент, — смутился я, почувствовав, как на щеках, словно у девицы, расцветает румянец.

— А нет в планах выпустить еще одну пластинку в подобном жанре? — еще больше смутила меня Миронова.

— Хм, планов-то у нас громадье, вот только приходится выкраивать время между сборами, играми и тренировками.

— Ну, нет худа без добра. Учитывая, что в ближайшие примерно полгода вы будете отлучены от футбола — самое время вплотную заняться музыкой.

Советом доктора медицинских наук я воспользовался по полной. Еще в больничной палате института травматологии начал прикидывать планы на ближайшее будущее, выковыривая из своей памяти ненаписанные пока хиты и тут же их систематизируя. Кстати, родные и знакомые меня не забывали. Мама с Катькой навещали регулярно, иногда с ними наведывался Ильич.

По моей просьбе принесли гитару и нотные альбомы, куда я мог записывать музыку. На гитару пришлось выбивать разрешение сначала у Мироновой, а затем у руководителя института Волкова. Разрешили при условии, если другие пациенты в моей 6-местной палате не будут против, и что я не буду докучать им своей игрой в неурочное время. Оба условия были соблюдены. А после этого в моей палате стали регулярно проводиться "квартирники", которые можно было назвать "палатниками". Помещение набивалось битком, у нас гостил весь этаж, многие, кому не посчастливилось втиснуться в палату, слушали мои выступления в коридоре. Подтягивался и медперсонал. На ура шли песни Высоцкого, впрочем, репертуар у меня был достаточно разнообразный. Так часто просили отыграть небольшой концерт, что я установил режим — не более одного выступления в неделю. Как-никак мне еще нужно было успевать записывать ноты будущих шлягеров

Наведались как-то и бабушка с дедушкой. Велели держаться и пообещали обязательно прийти на следующий матч "Динамо" с моим участием. До этого они лишь однажды нашли в себе силы добраться до стадиона.

Естественно, забегала и Ленка, узнавшая о моей травме по телефону, со слов матери. Раз в три дня навещала железно. Каждый раз, прощаясь, целовала меня в щеку, вызывая понимающие улыбки и подмигивания у соседей по палате. По возвращении со сборов навестило "Динамо" почти в полном составе, включая Пономарева и клубного врача Иваныча. Принесли огромную авоську дефицитных в это время фруктов. Хотел отказаться, показывая на уже битком заполненную тумбочку, так нет, вручили чуть ли не насильно.

— А у нас тут почти всю команду новыми "Волгами" наградили от лица МГС "Динамо", - шепнул мне перед уходом задержавшийся Яшин. — В списках только тебя почему-то не оказалось. Я было на дыбы встал на правах парторга команды, но меня тут же осадили. Мол, Мальцев квартиру получил в том году, и вообще молодой еще.

Лев Иваныч виновато развел руками и вздохнул, но я его утешил, заявив, что все мои "Волги" еще впереди. Не последний раз чемпионат выигрываем. Уж в этом-то я был уверен, все-таки 60-е — лучшие годы в истории клуба.

Особняком стоял визит Михи, который заявился от лица "Апогея" с портфелем, из которого сначала извлек огромную плитку швейцарского шоколада, а затем — уже вовсю издававшийся в это время английский таблоид "Record Mirror", посвященный различным музыкальным течениям. Правда, не глянцевый, а больше похожий на толстую газету, но от этого не менее ценный. Первую полосу последнего номера за прошлый, 1962 год украшала фотография группы "Апогей", перепечатанная с обложки их венгерского диска.

— Смотри, — с улыбкой принялся листать журнал Миха, — мы возглавили декабрьский хит-парад 1962 года.

— Дай-ка гляну, — вырвал я у старшего товарища еженедельник.

— Да бери, дарю, я его тебе принес, еще один экземпляр у меня дома хранится. Там еще про нас заметка есть, ну и тебя упомянули как автора всех песен, само собой. Все, правда, на английском…

— Не проблема, разберемся. Спасибо, Миха, порадовал. Отец достал?

— Ну а кто же еще?! Хотя, если честно, журналы ему его знакомый принес, который на новогодние праздники по работе в Лондон мотался. Увидел на обложке наши с ребятами физиономии и сразу купил, сколько было. Жаль, что два экземпляра только оставалось, но и то неплохо. А вот еще…