Мы, аристократы - 1

Бастет Бродячая Кошка

Короткий проход был очень узким, чуть шире плеч крупного взрослого мужчины. В конце оказалась крохотная комната на несколько моих шагов вдоль и поперек. Там не было ничего, кроме кровати у дальней стены. На кровати лежал человек.

Миссис Норрис подошла к кровати, уставилась на человека, затем обернулась ко мне и мявкнула - вот, мол. Я тоже подошёл и поглядел на лежавшего.

Чёрные волосы с сильной ранней сединой, длинное бледное лицо, тёмные бессмысленные невидящие глаза... Серая поношенная роба, такая же, как в зеркале. Я стоял рядом с ним, но он даже не заметил меня, лежа с отсутствующим

взглядом и изредка моргая. На его лице не отражалось ничего - трупы, и то выглядят осмысленнее. Полная пустота, живое растение.

Человек из зеркала...

Я перевёл ошеломлённый взгляд на миссис Норрис. Кошка мявкнула, вложив в интонацию сразу и подтверждение и вопрос - "ты же это искал?".

– Спасибо, киса...
– машинально произнёс я, всё еще находясь в прострации. Сейчас я не думал, кто такой этот человек и кем он мне приходится - слишком для меня невероятен был сам факт его существования, да еще здесь, в Хогвартсе.
– Как же так...

Я смотрел и тупо привыкал к факту, что этот человек существует. Что это значило, я не знал. Что с этим делать, я не знал. Я был слишком потрясён, чтобы думать и чтобы строить предположения. Старая кошка сидела рядом, обернув лапки хвостом.

– Миссис Норрис...
– я и прежде замечал, что она слишком умна и понятлива для кошки, а сейчас тем более не мог видеть в ней только животное.
– Мисис Норрис, мне нужно запомнить сюда дорогу от моего общежития, короткую и удобную. Мне придётся сюда вернуться. А если вдруг я её забуду, ты ещё раз проводишь меня сюда, ладно?

Миссис Норрис неторопливо встала, потянулась, расправила лапки. Выход из комнаты был прикрыт точно такой же иллюзией. Кошка нашла его и прошла насквозь, я последовал за ней.

Обратно она вела меня другой дорогой, останавливаясь на развилках и поворотах, чтобы я получше запомнил дорогу. Около часа ночи мы с ней расстались у входа в слизеринское общежитие. Там я разделся и лёг в постель, но о сне и речи быть не могло.

Еще когда я бывал у зеркала, я привык считать, что человек в зеркале - это я. Но изначально я полагал, что он уже мёртв. Как он погиб, почему его личность оказалась в маленьком Гарри, относилось к другим вопросам, но то, что он мёртв, не вызывало у меня никаких сомнений. Ведь раз я здесь, то меня больше нигде нет, как может быть иначе?

С другой стороны, этого человека не было. Тело было ухоженным, за ним явно присматривали - но в нём не ощущалось присутствия даже идиота, живо было только оно само, а личность начисто отсутствовала. Новорожденные дети тоже начинают с чистого листа, но они стремятся познавать и осваивать мир, а в этом теле отсутствовало то, что побуждает человека к познанию мира.

Душа?

Если там её нет, она может находиться где-то ещё. Например, это я. Так не бывает, но никогда не говори никогда. Возможно, бывает, но очень редко.

Поиск зала для отработки боевых заклинаний теперь казался мне детской задачкой по сравнению с этой. Если Филч что-то и знал об этом человеке, при наличии в школе любителей шариться по чужой памяти расспрашивать завхоза было нельзя. Возможно, это было личной находкой миссис Норрис, но кошка не разговаривает, а Филча не спросишь. Не помешало бы проследить,

кто туда ходит.

И главный вопрос - кому и зачем нужно, чтобы это тело ставалось живым, раз в нём ничего нет, кроме плоти?

Что делать с находкой, я по-прежнему не знал. Единственным подходящим было предположение, что это потребовалось для какого-то ритуала. Прежде чем что-либо предпринимать, следовало поискать книги о ритуалах в библиотеке.

Зарисовывать путь к той комнате я остерёгся. Вместо этого я лежал и запоминал сегодняшний маршрут, пока он намертво не отпечатался в моей памяти. Сидеть в засаде было бессмысленно, туда могли ходить не каждый день и в любое время суток. Ставить сигналку в комнате и на подходе к ней тоже было нельзя, потому что я обязательно проверил бы окрестности на наличие следящих заклинаний и я не собирался считать надсмотрщиков глупее себя.

У меня возникла идея получше. К комнате вёл тупиковый коридор с т-образной развилки, а по обе стороны от неё довольно долго не было никаких ответвлений. Можно было поставить с каждой стороны коридора по сигналке в тех местах, где начинается однозначный маршрут - вряд ли надсмотрщики станут проверять наличие сигналок так далеко от комнаты, а если какую-то и найдут, будет трудно доказать, что она там ради комнаты. После двухнедельного наблюдения станет ясно, как часто и в какое время ходят этим коридором, а тогда уже можно будет и последить, кто именно.

К утру я всё-таки заснул и чуть не опоздал на завтрак. Весь день я провёл за изучением боевых заклинаний, пока в теории, а незадолго до отбоя надел плащ-невидимку, накинул на себя Крипто окулюс магика и отправился по вчерашнему маршруту развешивать маячки. Я разместил их на уровне своей груди, чтобы они отслеживали людей любого роста, включая Флитвика, но не домовиков - тех незачем было отслеживать, они могли аппарировать. Заглянул я и в комнату - человек был там. В карман мантии я заранее положил перо и пергамент, чтобы записывать, когда и с какого маячка придёт сигнал.

Через три дня в Хогвартс стали возвращаться ученики. За эти дни я загонял мадам Пинс, просматривая все книги подряд, и у меня начало появляться понимание, что школьная библиотека и не может быть слишком обширной. В ней находятся знания в пределах школьной программы, с небольшим запасом. Правда, оставалась запретная секция, но там стояли такие охранные заклинания, что если бы я и сумел их незаметно снять, незаметно установить их обратно у меня не получилось бы. А мне нужно было не украсть оттуда книги, а прочитать их.

Гермиона приехала вечером за день до занятий, посвежевшая и отдохнувшая. В этот день Хогвартс-Экспресс привозил с каникул маглорожденных учеников, а также детей волшебников, у которых не хватало привилегий для использования хогвартского камина. То есть, почти всех гриффиндорцев, по две трети хаффлпаффцев и равенкловцев - и никаких слизеринцев. Гермиона нашла меня как обычно, в библиотеке, попытала у меня, как дела и что это за книга, радостно рассказала о встрече Рождества с родителями и о том, что мы с Ноттом одинаково мыслим. Оказывается, мы оба подарили ей по одинаковому перу, но это очень хорошо, у неё теперь будет запасное.