My December
Шрифт:
Она с силой прикусила нижнюю губу, судорожно вздохнув.
Как ты вообще можешь думать об этом, Гермиона?
А он все не мог поднять глаза вверх, от ее линий.
Между ними было всего ничего, и он чувствовал ее неровное дыхание. Ее запах карамели, который проникал под слои одежды и оставался на коже.
Он словно ощущал ее. Словно касался ее.
Наверное, губы были чересчур близко, чтобы спокойно развернуться и пойти в свою комнату.
Но так должно быть.
Тогда какого лешего ты все еще стоишь в паре сантиметров от нее?
И ему так
В рот этой поганой грязнокровки.
И, в который раз, ее выдох на его коже, а затем что-то странное.
Ее губы на его. Так яростно, с такой ненавистью. И он почти с силой проникнул языком в ее рот. Его рука с силой тянет ее волосы вниз.
Гермиона попыталась что-то сказать. Попыталась оттолкнуть его. Но только полотенце и пижама упали на пол.
Он делал это сильнее, глубже. С болью поглощая ее, пока она медленно, уже не так резво, стучала кулачками в его грудь.
Это действительно была Грейнджер. Он действительно целовал ее.
И, черт побери, он не мог остановиться. Не мог остановиться, вталкивая ее в эту чертову стену, кусая ее губы до крови, оставляя царапины на шее.
— Хва… — вырывается у нее.
Но он не слышит. Только чувствует — карамель на собственном языке, который проникал все глубже, глубже.
И вдруг, словно для этого требовалось время, она отвечает ему. Мягко, с нежностью шевеля двумя губами. Пока он прорывает в ее рту дыру.
Грейнджер.
Чертов вкус. Чертов запах.
Она была здесь, была так рядом.
И ему это было так нужно — поглощать ее полностью, не оставляя ничего снаружи.
А еще — вдолбить ее в стену, кинуть на кровать. Снять эту тонкую рубашку и трахнуть ее. Трахнуть так, что крышу снесет. Трахнуть так, чтобы забыть, как тебя зовут.
Грязнокровка.
Грейнджер.
Целуешь грязнокровку.
Думаешь о трахе с ней.
И что ты, блять, делаешь?
Он оттолкнул ее так же быстро, как и прильнул ко рту. Со страхом смотря на испуганное лицо. На дрожащие губы. На карие глаза, которые бесконечное количество раз моргали.
— Драко… — хрипло.
Черт возьми!
Он ненавидел этот голос.
Пошла прочь, Грейнджер.
Пошла ты прочь!
— Грейнджер! — прогремел, как раскат грома. — Забудь об этом, поняла?
Ты что, блин, наделал?
Кажется, он стукнул кулаком о стену, прежде чем исчезнуть из гостиной, ругаясь про себя.
Это было.
Он поцеловал эту грязнокровку.
Не она его, а он. Он сделал это первым.
Он коснулся ее губ. Он поцеловал ее.
Черт возьми. Он просто хотел смыть с себя этот запах, этот вкус.
Это ощущение, что он целовал Грейнджер, и ему нравилось это.
Комментарий к
Принимается критика в любой форме. Оставляйте, пожалуйста, комментарии, автору это важно.
\Глава исправлена\
========== Часть 6 ==========
“И страницы рвались, разлетаясь вокруг грязнокровки, что плакала над аристократом”
Парень сидел, зарывшись
Ему и хотелось этой тишины, и в, тоже время, она не давала ему собраться с мыслями.
Или же ему мешала грязнокровка, которая сейчас копошилась за стенкой. Она уже почти целый час занималась там какой-то фигней. Было ощущение, что она перетаскивает кровать вместе со шкафом.
Когда ты уже стихнешь, Грейнджер?
В открытое окно влетела белая сова, приземляясь на стол. В ее лапке было небольших размеров письмо. Она издала негромкий звук, и парень поднял голову.
Он подскочил, подходя к птице. Взяв письмо, Драко не погладил совенка, который недовольно клюнул его в палец.
— Прости, — ответил парень, глазами пробегая по строчкам.
“Мистер Малфой, Ваша мать все еще не проснулась. Лучшие врачи Англии находятся рядом с ней, Вам не о чем беспокоиться. Они уверяют нас, что миссис Малфой непременно скоро придет в сознание. Наверное, все это из-за усталости.
Ваш отец извещен и уже едет обратно.
Всего доброго, Мистер Малфой. Служанки”
— Мама… — произнес он.
Закрыв глаза, Драко сел на кровать. Мерлин, за что это горе коснулось именно их семьи? Да, пусть Люциус был сторонником Темного лорда и убивал людей, но за что Нарциссу? Она никогда не была причастна к плохим событиям. Действия Волан-де-Морта не нравились женщине, пусть она и молчала. Но ведь делала Нарцисса это из-за страха. За семью, за себя.
За что же такая кара?
Парень сжал кулаки до покраснения. Голова кружилась, он чувствовал пульсацию в висках. Он чувствовал невероятную злость на весь мир. На отца, на Темного Лорда, на себя. Впервые Драко ненавидел так сильно.
Даже Грейнджер нервно курила в сторонке.
Парень разорвал письмо на мелкие кусочки, будто именно оно причиняло ему боль. Бумажки осыпались на пол, на начищенные до блеска туфли.
Потом, опомнившись, магией вернул все обратно. Снова и снова он перечитывал одни и те же слова.
“Ваша мать еще не проснулась”.
А проснется ли она вообще когда-нибудь? Сможет ли он еще хоть раз подержать ее за тонкое запястье, смотря в уставшие глаза? Увидит ли Драко ее живой?
Он решился написать ответное письмо. Сел, взял перо. Положил пергамент перед собой, начиная испепелять его взглядом. Как жаль, что нужные слова так и не появились сами собой. Письмо маме не удалось написать.
Следующей попыткой было разгневанное послание отцу. Тут уж парень разошелся. Он писал все, что накипело за эти годы. Строчил с таким темпом, что, наверное, в каждом предложении можно было найти ошибку. В итоге, он закончил свой текст словами: “Я ненавижу тебя, любимый отец”. Драко уже подвесил послание к лапке совы, когда одумался. Все же, это был человек, который его вырастил и воспитал. И написать такое всё равно что проявить неуважение к семье.