Мы - драконы + Бонус
Шрифт:
— Вы и правда очень похожи на своего деда, ваше высочество, — уважительно молвил Рассел, а Эйнар лишь завороженно следил за изображениями в зеркале. Дастиан поджал губы.
— Смотрите, смотрите, наш амир Эррегор! — крикнула Ивейна, ткнув в зеркало пальцем. — Какой молодой!
Тем временем на арену вышел Аорд Узера, такой же страшный, как его сыновья Кетьяр и Деорк, или даже еще страшнее. Зрители приветствовали его неодобрительным гулом, поскольку здесь число болеющих за Болигардов явно преобладало. Гвардейцы вывели моравов, и
Моравы взвились в небо и устремились в разные стороны, но драконы остановили их на небесных границах ристалища и развернулись друг к другу. Раздался звук горна, и моравы помчались навстречу, обгоняя ветер, сражающиеся сблизились, сцепились в короткой схватке и снова разъехались.
Так продолжалось некоторе время, и по всему было видно, что Аорд устал. Он уже двигался медленнее, все слабее сопротивлялся, и все уже праздновали победу Болигарда, как вдруг драконы сцепились в последний раз, и из-за сплетенных тел мелькнул сноп света, Бальденор дернулся, потерял равновесие и рухнул вниз.
Он успел обернуться в дракона, но так и не сумел взмахнуть крыльями — как сказал Дастиан, они были сломаны в битве. Бальденор исчез в ущелье, и видения закончились. Ивейна размазывала слезы по щекам, глаза принцев тоже подозрительно блестели. Рассел прогнал из горла комок и прокашлялся. Молчали долго, первым нарушить тишину решился Эйнар.
— Дастиан, ты говорил, что амира ослепили светом. Но как это могло случиться, если на нем была светонепроницаемая повязка?
— Значит, все было не так, как мы думаем, — Рассел задумчиво барабанил пальцами по зеркалу, — знаете что, давайте просмотрим этот фрагмент еще раз и попробуем его растянуть во времени.
Они снова смотрели, как вздрагивает Бальденор, морав под ним бросается в сторону, Аорд пытается удержать амира, но тот взмахивает руками, как крыльями и падает вниз, успев обернуться сияющим золотистым драконом. Только теперь это было медленно и от того еще более душераздирающе. Ивейна на последних минутах и вовсе отвернулась, спрятав лицо за ладошками. Эйнар обеспокоенно поглядывал то на нее, то на экран, Дастиан сидел мрачный и угрюмый.
— И как этот урод умудрился свалить моего деда? — спросил он, когда видения закончились. Рас озадаченно потирал подбородок.
— Не понимаю, ваше высочество. Если бы даже амир потерял равновесие, а Аорд его поддержал, — мы видели, что он его поддержал! — то достаточно было натянуть поводья и удержать морава коленями. Почему он упал? И когда он сломал крылья? Ничего не понимаю…
— Но крылья так или иначе повреждены, — Эйнар притянул Ивейну себе на плечо и гладил ее по голове, пока та всхлипывала и вытирала глаза, — он не смог их расправить, поэтому и разбился о скалы.
— Да, — Рас все так же яростно тер подбородок, словно хотел счесать его, — если бы можно было увидеть этот поединок с другого ракурса, сверху, например.
—
— Почему ты спрашиваешь, Ив, — повернул к ней голову Дастиан.
— То, что магистр видел глазами, изменить нельзя, но ментально… Это же как сквозь воздух смотреть, там можно как угодно развернуть…
— Умница! — прошептал Рассел и бросился к Ив, отбирая ее у Эйнара и снова целуя в макушку. Эйнар едва вытерпел, чтобы обратно вернуть голову Иви себе на плечо. — Пресветлая Матерь, какая же у этой девчушки светлая головка! Ваше высокородие, когда вы станете королем, вы должны сделать сенарину Верон главной магистрессой, все эти почтенные мэтры не стоят ее мизинца!
У Эйнара был такой вид, словно он проиграл в фанты все королевство.
— С какой радости я буду делать Ив магистром, если она моя невеста, ты хоть бы думал, что говоришь, Рас!
— У вас их еще сто восемьдесят пять, ваше высокородие, — начал было Дастиан, но тут Рассел провел руками перед зеркалом, и они увидели небо, чистое голубое небо.
— Сюда, сюда еще, мэтр Северин, — показала Ивейна, вращая кистями рук, Рассел повторил ее движение, и в зеркале медленно появились оба дракона, только сейчас уже были видны их макушки.
— Отлично! — Рас снова бросил благодарный взгляд на Иви и движениями пальцев запустил видения в таком же медленном темпе.
Теперь были хорошо видны руки драконов, как они хватают друг друга, отталкиваются, разлетаются и снова сходятся вплотную. Узера выглядел измотанным и уставшим, и вдруг мелькнул свет. Он исходил из ороговевших пластин на лбу Дракона Света и через миг превратился в ослепительный луч, принцы даже глаза прикрыли. А луч скользнул мимо Бальденора и ударил прямо в глаза его мораву.
— Вот оно что, — зловещим шепотом протянул Дастиан, — этот урод ослепил не моего деда, он ослепил морава!
А на следующем видении было отчетливо видно, как Аорд схватил Бальденора и насадил его грудью на шипы, торчащие из головы своего морава. Амир поднял голову вверх, его лицо покрыла мертвенная бледность, глаза Болигарда закатились и стали медленно закрываться.
— Что? Что это было? — забеспокоился Эйнар, оглядываясь то на Дастиана, то на Рассела. — Посмотрите на его глаза! Он же умирает…
— Яд, — слова Рассела в тишине прозвучали, как приговор, — шипы были смазаны ядом. Аорд Узера не ослепил Бальденора. Он его убил. Амир падал в пропасть уже мертвым.
— Но он же обернулся в полете, Рассел, — Ивейна снова вытирала бегущие по щекам слезы, не в силах остановиться, — как такое может быть.
— Мы умираем в обличье драконов, Ив, — ответил за него Дастиан и взял плачущую девушку за руку, — когда я умру, я тоже обернусь драконом.
— Не говори так, Дастиан, — она бросилась ему на шею, — ты не умрешь, ты сожжешь этих летающих жаб огнем, и Эйнар тебе поможет!