Мы еще полетаем
Шрифт:
****
Они встретились на научной конференции в их университете. Нина подготовила грандиозную статью, которая должна была ошеломить весь профессорский состав ученого совета. Но только увидела мужа, обо всем сразу забыла. Николай выглядел другим и внешне, и внутренне. Почему-то повзрослевший лет на десять, с бородой, отросшими почти до плеч каштановыми волосами и суровым взглядом из-под сдвинутых к переносице бровей. Он смотрел на нее без эмоций, прищурив глаза. Она первая подошла к нему и неуверенно взяла за руку, виновато заглядывая ему в глаза. Он не отдернул руку, а только молча спокойно смотрел на нее, пока она щебетала о том, как ей его не хватало и как она боялась, что больше может никогда
– У вас четыре недели беременности, – как приговор, огласила гинеколог. – Будете сохранять… или?
– Посмотрите, пожалуйста, повнимательнее, – пролепетала Нина. – Дело в том, что еще полгода не прошло после прерывания первой беременности. Разве такое возможно?
Врач средних лет грустно посмотрела на нее и покачала головой:
– Все зачатия и деторождения там, – она показала пальцем вверх. – Как Небесным силам угодно, так и будет. А вам, значит, повезло. Не сильно там на вас осерчали. Такие вещи часто не прощаются до конца жизни. Так что, Нина Васильевна, поздравляю! И хорошо было бы заехать в храм поблагодарить Бога за оказанную милость. Будете вставать на учет?
– На какой учет? – удивилась Нина.
– На учет по наблюдению за беременностью до родов, – вздохнула врач и строго посмотрела на нее.
Женщина застыла в изумлении. Мозг никак не мог вместить поступившую информацию. На глаза навернулись слезы. Не в силах сдержаться, она разрыдалась на глазах у врача.
– От чего рыдаете? От счастья или от горя? И этого будете убивать? Идите-ка в коридор поплачьте, а потом зайдете и огласите свое решение. А то мои пациентки заждались своей очереди.
Нина быстро встала и пулей вылетела в коридор, на ходу доставая из сумочки салфетку. Подойдя к окну в конце коридора, она судорожно набрала номер телефона мужа.
– Коль, я опять беременная. Четыре недели, – всхлипнула она.
– Никуда не уходи. Сейчас приеду! – услышала она настороженный голос мужа.
Ей показалось, что прошло всего несколько мгновений, как она увидела в другом конце коридора спешащего ей навстречу Николая. Он шел быстро и уверенно. С приближением стало видно напряжение на его лице, сжатые скулы и прищуренный взгляд. Монастырь изменил его. Веселый, жизнерадостный, спортивный парень, он, будто по взмаху волшебной палочки, вдруг превратился во взрослого, серьезного и сильного мужчину. Нина видела эти перемены и еще не могла привыкнуть к ним.
Он подошел к ней и обнял, крепче прижимая к себе. Она не сопротивлялась. Потому что уже знала, что все будет так, как скажет он.
– Николай Сергеевич, задержитесь у меня на секундочку. А вы, милая, в коридоре подождите, – оформив учетную карту, сказала гинеколог в конце приема. – Ваша жена не рада беременности, – начала разговор врач, как только закрылась дверь за Ниной. – Это редкий случай в наше время. Я уже многое повидала за время своей работы. Видите ли, вся ее нелюбовь будет отражаться на развитии плода. Он уже начинает чувствовать и будет отвечать тем же. Ей сначала будет тяжело выносить, токсикоз, отёки и все прочее, а когда родится, то появятся другие проблемы. У вас
– Спасибо, доктор! – нахмурился Николай. – Я приложу все силы.
– Я почему-то верю вам, – улыбнулась врач. – Всех благ и терпения! Объясните ей, что приходить на обследование нужно вовремя и пропускать приемы врача нельзя. До свидания.
Николай не скрывал своей радости. Глаза его светились. Цветы, фрукты, исполнение желаний жены встали на первое место. Она, далекая от веры в Бога, поверила своему мужу, что нужно молиться. Что эти неведомые силы, присутствие которых она остро ощутила за последний год жизни, могут изменить всё за секунду и даже сделать невозможное! Но она ведь привыкла рассчитывать только на свои! Нине трудно было принять это, научный ум никак не мог понять происходящее с ней. Она ведь прикладывала все усилия для достижения поставленных целей! Но почему же все тщетно?! Уже она не включена в группу на научную конференцию в Швецию! Да даже если бы и была включена: как с ее постоянным токсикозом можно находиться в приличном обществе?!
И сейчас осознание того, что придется жить без любимой работы, было для нее как лезвие бритвы, по которому ей нужно, как говорит муж, пройти уверенно и бесстрашно. И она уже поняла, что эта полоска жизни будет наполнена страданиями, которые, как она для себя решила, пусть будут ее экзаменом. Экзаменом для исправления того, что необдуманно натворила полгода назад, преступив Божий закон, про который так увлеченно на исповеди рассказывал отец Сергий, предупредив, что за этот грех ей будет вдвойне тяжело вынашивать новую беременность. И чтобы она не роптала, а выносила все страдания стойко, благодаря Господа за оказанную ей милость…
****
– Ну что, тебе уже лучше? Может, продолжим путь? Уже немного осталось, – наклонился над ней муж. – Ты как?
– Надо ехать, – вздохнула Нина. – Тошнота есть, но где-то спряталась внутри. Поехали.
Николай сложил плед, захватил бутылку с водой и пошел к машине. Медленно, поправляя платье, за ним поплелась жена. Проходя мимо заросшей травой канавы, она опять почувствовала приступ резкой тошноты. Нина наклонилась над канавой, чтобы извергнуть из себя выпитую недавно воду, и неожиданно увидела в канаве нескольких мертвых котят. Спазм сдавил горло и взорвал диафрагму, забурливший внутри вулкан вновь разбушевался и стал выплескивать лаву желчи и кислой жидкости, обжигая горло. В глазах опять потемнело и закружило голову. Женщина зарыдала в голос. Николай уже стоял рядом, удерживая ее от падения в канаву.
– Не смотри на них. Давай отойдем, – потянул ее муж.
Но Нина не могла оторвать взгляда от этих маленьких пушистых мертвых комочков, вид которых разрывал сердце. И вдруг! Нет, показалось… Хотя… нет! Нет! Не показалось!
– Он пошевелился! – вскрикнула она, показывая пальцем на один из комочков. – Он пошевелился, Коля, я точно видела! Давай достанем его!
– Ты с ума сошла! Я полезу в это кладбище проверять у них пульс? Меня самого вырвет! Они уже мертвые все. Тебе показалось!
– Вот, опять! – закричала жена. – Вон тот темненький! Он дернул лапкой! Коля, я сама полезу! Я же не смогу уехать теперь, пока не проверю!
Забыв про взбешенный вулкан внутри, она рванулась к канаве.
– Да стой же ты! – скомандовал с досадой муж. – Я сам! Какой из них?
Николай осторожно спустился в канаву и взял крохотное пушистое тельце, на которое указывала жена. Голова пушистого комочка медленно приоткрыла глазки и уставилась туманным взглядом на спасителя.
– Точно, Нин, живой! Вернее, полудохлый! На, держи, я других проверю.