Мы еще встретимся
Шрифт:
4
И вот пришел апрель. Чистый и звонкий, каким бывал тут в былые мирные времена. Весной, солнцем дышала черная истерзанная земля. Бурели освободившиеся от снега поля, ждали своего часа вновь зазеленеть добрыми всходами.
После непрестанного движения вперед, бесконечных переездов с места на место, боевой сутолоки, нервного напряжения, ночных перегруппировок — настало время покоя.
Позади в тылу остался трижды переходивший из рук в руки Ростов. Изрядно отойдя, немцы наконец закрепились на крутых берегах никогда прежде не ведомой Ребрикову реки Миус. Здесь у высоких
Штаб расквартировался в селе Выселки, невдалеке от еще занятого немцами Таганрога. Комдива в селе почти не бывало, он снова пропадал в частях.
Прозрачным теплым днем Ребриков вышел во двор домика, где теперь жил. Весеннее солнце слепило глаза. Тихо и спокойно было вокруг. Удивительное сочетание мирного крестьянского жилья и ворвавшегося сюда нелепого быта войны представляла сейчас открывшаяся перед ним картина.
Штабные грузовики-фургоны, как шапками прикрытые соломой, вплотную прижимались к белым, крытым такой же соломой приземистым хаткам. Возле машин возились механики в черных промасленных стеганках и ватных штанах, а рядом женщины в сдвинутых на затылок платках мыли и доили коров. Сизый дымок стелился из труб по легкому ветру. Пахло свежеиспеченным хлебом и борщом. От скирд прошлогоднего сена, от сложенных штабелями кирпичиков кизяка, от еще не просохших лужиц поднимался вверх и таял пар. Провисающие меж хатками провода телефонной связи дрожали в его мареве. Вдоль улицы, радуясь солнцу, неторопливо пошагивали охраняющие штабные отделы автоматчики, а у ног часовых преспокойно разгуливали куры, — разыскивали давно оброненные зерна.
Дорога из Выселок уходила прямо в степь и, ровная и бесконечная, терялась там в полях. Через Выселки она шла дальше на запад.
Со стороны Таганрога к Выселкам приближались тяжелые «студебеккеры» с пушками. Огромные мощные машины, переваливаясь, ныряли в выбоинах раскисшей весенней колеи.
Въехав в село, машины застопорили. Открылась дверца кабины головного «студебеккера», и оттуда выскочил рослый артиллерийский командир в широких кирзовых сапогах. За спиной его забавно, не по-строевому болталась плащ-палатка. Фуражка была сдвинута назад. Командир держал в руках карту и, оглядываясь кругом, силился сориентироваться. Видно, ему это не очень-то удавалось, потому что, увидев неподалеку Ребрикова, он сложил карту и направился в его сторону. Что-то удивительно знакомое заметил Ребриков в походке приближавшегося к нему широкими шагами артиллериста.
И вдруг, могло ли это быть?! У Ребрикова застучало в висках. Нет, в самом деле! Да ведь это, кажется, был Чернецов… Сережка Чернецов. Одноклассник, друг! А может быть, кто-то до чертиков похожий на него… Но артиллерийский командир уже и сам остановился и замер с открытым ртом, не доверяя своим глазам:
— Володька!
— Серега!
Они крикнули это совершенно одновременно, но вместо того, чтобы кинуться друг к другу, все еще стояли, не веря в то, что эта необыкновенная встреча, о которой и думать-то было странно, произошла. А затем подбежали друг к другу и крепко обнялись.
— Ребриков, черт. Ну и забрался!
— Силен, силен, Чернец… Артиллерия!..
— Вот не ждал, Вовка. А я чуть не сиганул мимо.
— Смотрю, что за знакомая мачта движется… Ты куда
— Части РГК. Резерв главного командования. По фронтам гастролерами ездим. Вот и к тебе явились порядки наводить.
— Сейчас будет полный порядок. Пошли ко мне.
— Торопимся, понимаешь. Отстали немного от своих. Боевое питанье получали. Мне вот сюда надо. — Чернецов развернул карту и ткнул пальцем в отмеченный красным кружком населенный пункт. — Спросить хотел и вдруг… Ты!
— Скажем, скажем, — все тут облазили. Это район тридцать шестой. — Ребриков заставил друга сложить карту. — Неужели же мы с тобой… Как говорил Швейк, на фронт не опоздаешь.
— Ах ты черт, Вовка! — Чернецов сунул карту в планшет и щелкнул кнопкой. — Только на скорости.
— Есть, есть, товарищ старшой… Обогнал ты меня, — радостно закивал Ребриков, намекая на то, что старый друг перегнал его в звании.
А Чернецов повернулся к своим и крикнул:
— Лебеденко! Десять минут на перекур и прочее…
И сразу же с тяжело груженных машин посыпались на дорогу ребята в пилотках и плащ-палатках, запрыгали, разминая затекшие ноги.
Комдив в этот день с утра уехал в штаб армии со старшими командирами, и для Ребрикова оказалось как нельзя кстати, что места в машине не нашлось.
И вот они уже сидели в светлой комнатке полковника. Володька налил по стопочке себе и Сергею, угощал его наскоро собранными закусками: американскими консервированными сосисками, солеными помидорами, горячим деревенским хлебом.
Были они оба, кажется, такими же, как два года назад, и все же иными, и приглядывались один к другому с нескрываемым любопытством.
Немногим отличалась военная судьба Сергея от Володькиной. Из Ленинграда их также вывезли вместе с училищем и выпустили в конце года. На передовую он угодил сразу. Был под Москвой, затем на Донском фронте. Там стал командовать батареей. Побывал и в резерве, а потом попал в части РГК.
— Ребята тут у меня мировые, орлы, — сказал Чернецов.
Ребриков рассказал коротко о себе, а закончил так:
— Если бы не комдив, ни за что бы я в адъютантах не был. Но и тут, ничего, скоро уговорю его — и опять ротой командовать…
Чернецов кивнул и закусил мятым помидором. Видно, он не очень-то одобрял адъютантское положение Ребрикова.
— Кто же из наших еще в городе остался? — спросил Ребриков.
— Много, наверное.
— Про Левку слышал?
— Слышал. В ополчение пошел. Слабец он, как-то ему там.
Оба не заметили, что говорить они стали иначе. Куда меньше, чем прежде. Да и слова появились другие, раньше им незнакомые.
Надо было расставаться, и вдруг Чернецов спросил:
— С Долининой не переписываешься?
— Нет, — Володька помотал головой. — Говорят, она в госпиталь пошла. В общем, уехала. Не слышал?
— Нет. Действует где-нибудь, конечно.
— Конечно, — согласился Ребриков. — Ну, а у тебя как с Майей? Есть ее позывные?
Вдруг он вскочил с места и ловко изобразил, как Сергей, в три дуги согнувшись, ходил под руку с Майей Плят. Это был старый Володькин номер. Доставалось же когда-то от ребят Чернецову! Однажды он даже готов был полезть в драку с Якшиным, который особо усердствовал в насмешках. Но сейчас Сергей только весело рассмеялся. Еще бы! Володька Ребриков напомнил ему школьные дни.