Мы – грязь, Мы – цветы

Москвичев Сергей Александрович

С улицы зашла Асшара:

– Доброе утро, котятки.

– Что ты мне дала, ведьма? – яростно выпалил Арувн.

– Я прошу прощения, перепутала термосы с чаем, дала тебе успокаивающий, а потом просто не смогла разбудить, так крепко ты уснул. Вы переживаете, что опаздываете на встречу с друзьями? В качестве извинения я попросила Игоря и Венцеслава, ты их уже знаешь, они провожали тебя ночью к моему шатру, довести вас куда попросите, на своих байках.

– Ну, – Винберг пожал плечами, – это уже другой разговор. Шарли, готова к поездке с бородатыми дядями?

– Прокатимся

с ветерком! – девочка радостно запрыгала и захлопала в ладоши, похоже, что эта идея ей понравилась.

Покинув лагерь и прибыв в дом для ночлега, Арувн не обнаружил никого из букета: «Вот же проклятие!»

– Кажется, мы разминулись с нашими друзьями. Они переживают уже за нас, мой планшет разрядился. Скорее всего, они отправились нас искать. Игорь, Венцеслав, Асшара сказала, что вы доставите нас, куда мы попросим. Получится доставить нас к кладбищу поездов?

– Если дорогу покажешь, – кивнул Игорь.

– Забирай сумку с завтраком, Шарли, и по коням. Железным коням.

Сев на байки с брутальными ребятами Арувн и Шарлота, теперь уже действительно с ветерком, направились на юг. Минуя кварталы Нижнего города, большинство домов которых находились в плачевном состоянии, компания потихоньку начала ощущать зловонный запах свалки. Это означало, что они приближаются.

К югу от свалки бытовых отходов, за небольшой по протяженности лесополосой и поросшим амброзией холмистым полем находилось кладбище поездов. Здесь заканчивалась одна из нерабочих монорельсовых линий, именно по ней сюда привозились отработанные вагоны метро и надземных поездов, непринятые для повторной переработки. Ещё одна прореха в работе современного правительства.

– Остановите здесь, – сказал Арувн, он и Шарлота попрощались с байкерами и направились дальше, к дому.

Когда-то на месте этой низины, наполненной десятками тысяч тонн металлолома, было большое озеро, вокруг которого стояли туристические базы. Теперь же все они были заброшены, заросли лозой и колючим кустарником, в некоторых жили дикие собаки, питающиеся отходами со свалки. Лишь в «Вазе», которая также когда-то была базой отдыха, сейчас обитали люди – гордые несгибаемые Цветы. Помимо «Букета невесты», состоявшего из пяти человек, в число бунтарей входили ещё порядка трёх-четырёх десятков человек, среди которых были и родители Арувна. Они жили в одном из корпусов, занимая отдельную комнату на втором этаже.

Сама база состояла из пяти таких строений, три были жилыми, одно здание – хозяйственное, и штаб. В нём жил Горн и, разумеется, Шарлота. Там проходили важные собрания, и располагалась комната арсенала.

Войдя в скрипучие ворота, минуя шныряющих по своим делам Цветов, Подснежник сразу направился в штаб. Тот был закрыт. «Странно, ключи у Горна, почему заперто?» – подумал парень. Нужно зайти к родителям.

Морис и Герда Винберг работали поварами, до того как их сын связал свою судьбу с бунтарями, поэтому и сейчас они занимались готовкой. Просыпались в «Вазе» рано, готовить завтрак приходилось начинать перед рассветом, поэтому родителей Арувну следовало поискать в хозяйственном корпусе, на кухне.

Шарлота дёрнула парня за руку:

– Можно мне пойти поиграть на спортивной

площадке?

– Пока нет, сначала найдём твоего папу, плюс ты ещё не завтракала. Поешь на кухне, тогда посмотрим, – строго, сам от себя не ожидая, ответил Подснежник.

Он немного боялся, что Горн при встрече набьёт ему лицо, а только потом выслушает рассказ об их ночных приключениях.

Войдя на кухню, он встретил родителей тёплыми объятиями, они уже поставили вариться кашу и печься хлеб. Две молодые девушки, помогающие им на кухне, дремали на скамейках у окошек.

– Сынок, малышка, вы добрались! Где остальные? Голодные, наверное? – спросила Герда.

Шарлота достала из сумки кусок сыра и, усевшись рядом со спящими девочками, приступила к трапезе, отломив краюшку зачерствевшего хлеба.

«Никто не вернулся?! Что произошло?!» – эта мысль как пуля выстрелила на поражение в мозг Подснежника.

8

Горн III

Горн по-хозяйски открыл ворота старой туристической базы. С сердитым взглядом, он направился прямиком к центральной площадке. Тиша робким шагом следовала за ним.

– Внимание, мои дорогие Цветы! – как в мегафон с максимальной громкостью обратился Мак ко всем, кто его слышал. – Я вернулся и объявляю общий сбор здесь и сейчас! Сообщите всем, кто не слышит меня в данный момент, я хочу видеть каждого! Не теряйте времени и не испытывайте моего терпения.

Обитатели «Вазы», повинуясь зову командира, бросали дела и подходили к нему, выстраиваясь кольцом вокруг него и Тиши, с внимательными выражениями лиц. Созывали и тех, кто находился внутри корпусов, хотя сам Горн думал, что его мог не услышать, разве что глухой.

Наконец и из хозяйственного корпуса все вышли, сердце отца наполнилось безмятежной благодатью, когда он увидел свою Шарлоту, медленно перебирающую ножками за Арувном, его родителями и девочками поварами. Она доедала бутерброд с сыром и улыбалась:

– Папа, привет! Ты почему так долго? Я соскучилась!

Горн не чувствовал такого облегчения уже давно, он бросился на колени перед своей маленькой принцессой и, крепко обняв, поцеловал в щёчки:

– Папа дома, родная! Я тоже соскучился! – Мак прижал её покрепче ещё раз. – От меня плохо пахнет, после всех моих приключений. Мне нужно заняться делами. Тиша присмотрит за тобой, да Василёк? – Ему показалось это хорошей идеей, чтобы она смогла отвести душу и развеять тоску по сестре, хотя бы немного.

– Конечно, Мак, – девушка улыбнулась поверх маски, скрывающей грусть. – Пойдём, Шарлота, расскажешь о ваших приключениях!

– У нас действительно была увлекательная ночь, полная новых знакомств! – дочь Горна взяла Василька за руку, и они зашагали в сторону бейсбольной площадки.

Мак посмотрел на Арувна, совершенно спокойно, с лицом без эмоций, ожидая трезво оценить состояние и настроение самого Подснежника. На лице парня читалось волнение: бегающие глаза, а ещё руки, занятые перебиранием пальцев в хаотичной последовательности, говорили лучше любых слов. Значит, переживает за свою физиономию, уже неплохо. Одноклассник его такими качествами не отличился.