Мы искали друг друга

Щипанов Сергей Валентинович

— А-а, да ладно, пойдет. Давайте еще по пятьдесят грамм… Давлят, у меня в кабине, в бардачке, бутылка — неси ее сюда.

Давлят, — это был тот самый, «тезка» попугая Брониславы Вячеславовны, — не стал перечить старшему; с явной неохотой, ворча что-то под нос, направился к машине.

Отсутствовал он минут десять, уже подумали — не заблудился ли; вернулся, держа бутылку на вытянутой руке, словно ядовитую гадину, обернув горлышко бумагой, дабы не оскверниться прикосновением к сосуду с бесовским зельем.

— Эй, ты чего! —

воскликнул Алишер, пораженный таким обращением работяги с самой обычной бутылкой, содержащей не нитроглицерин, и не синильную кислоту, а самую обычную водку.

— Грех, — ответил Давлят, морщась, как от изжоги.

Алишер молча покрутил пальцем у виска: карикатурная праведность Давлята представлялась ему не ханжеством даже, — глупостью.

Долго засиживаться не стали — дорога всех вымотала. Разбрелись, выбрав, каждый по вкусу, местечко, чтобы постелить спальник.

Утром стало понятно, откуда воняло: кругом кучи мусора, гниющие отбросы. Незадачливых путешественников угораздило остановиться прямо на городской свалке.

— Где только не приходилось ночевать, — сказал Ярошевский, оглядевшись. — На помойке — впервые.

Саша добродушно подколола мужа:

— Свежий воздух! Ужин на лоне природы, хи-хи. Пикник на обочине.

Николай только развел руками: мол, и на старуху бывает проруха.

Его подчиненные постарались отнестись к случившемуся с ними конфузу с юмором, подшучивали друг над другом, хохотали. Один только Давлят оставался серьезен. Он устроился в сторонке, что-то писал, положив толстую общую тетрадь на колени.

— Глядите — писатель, — указал на Давлята Алишер. — Роман пишет. Называется «Загадочная помойка».

Давлят никак не отреагировал. Достал из той же тетради конверт, вырвал и вложил исписанный лист, запечатал послание.

— Не успел отъехать от дома, уже письма строчит, мелким почерком, — не унимался весельчак шофер.

Работяга не обиделся. Попросил:

— Али-бобо, когда будем мимо почты ехать, останови.

Давлят не собирался подкалывать Алишера, назвав его дедушкой, считал — так правильнее (имя героя восточной сказки было ему, очевидно, не знакомо). Шофер усмехнулся, сказал незлобиво:

— Давай письмо. Увижу ящик — опущу. Не бойся, не потеряю. Знаю, родня волноваться будет: почему Давлят так долго не пишет? Целых два дня!

Взял письмо, прочитал обратный адрес, опять расхохотался:

— Самарканд, гостиница «Геологическая»! Добавь: третья кучка, слева. Ха-ха-ха.

Путь геологи продолжили в хорошем расположении духа.

5

Геолога, как и волка, ноги кормят. Некто дал такое определение: геолог — это помесь вьючного животного и человека с высшим образованием. И то верно: шагаешь, груз тащишь и мозги напрягаешь, причем — одновременно.

Маршрутные дни, камеральные дни… Пикетажка (полевой дневник), карандаш — основные орудия труда, да еще молоток и горный

компас, ну и, разумеется, ноги и голова. Идешь, стучишь, набираешь в мешочки камней, присядешь — пишешь, снова идешь, опять пишешь… В камеральный день всё та же писанина, да еще камни надо оприходовать, завернуть, упаковать. Работы хватает.

Ходить по горным склонам — удовольствие так себе, на любителя, причем весьма специфического. Что вверх, что вниз — ноги бить, вся и радость. Хорошо еще, если по тропе. К слову сказать, в горах тропок разных — полным-полно. Словно специально их протоптали — облегчить труд геологов.

Маршрутная группа шла по тропе, змеящейся меж огромных, — иные с дом размером, — валунов и колючих зарослей облепихи. Тропка повторяла изгибы неширокой, — при желании перепрыгнуть можно, — речки.

Впереди шагала Саша, за ней Оксана, молодая девчонка, практикантка-харьковчанка, замыкал шествие Давлят. Все трое несли увесистые рюкзаки, среди которых самый тяжелый, ясное дело, у Давлята. Но и девушки нагружены — будь здоров. Устали зверски. Даже житель горного кишлака Давлят еле ноги переставлял, что уж об Оксане говорить, впервые увидевшей горы воочию. Саша, та могла бы шагать еще и шагать без отдыха до самого лагеря, но было жаль практикантку. Требовалось остановку сделать, привал.

Впереди блеснуло зеркало водоема, дохнуло прохладой. Путники вышли на берег небольшого симпатичного озерка.

— Ой! — воскликнула Оксана. — Красота, какая.

Кристально прозрачная вода, бирюзовая у берегов, к середине делалась ярко синей, а на глубине — цвета густого индиго. Все краски неба, окружающих скал и растительности по берегам отражались на зеркальной поверхности. И при этом — девственная чистота не испорченная цивилизацией. Следы от костров и ржавые консервные банки, на которые, нет-нет, да и наткнешься — не в счет.

Маршрутчики сбросили рюкзаки с усталых плеч, уселись в тени, наслаждаясь прохладой после целого дня, проведенного на солнцепеке.

Девушки любовались окружающими красотами, делились впечатлениями. Давлят равнодушно поглядывал на бесполезный, с его точки зрения, водоем. К ним бы в кишлак это озеро, там ему нашлось бы применение, скот, скажем, поить, а тут… кому оно нужно?

Оксана, девушка живая и подвижная, не смогла усидеть, подошла к воде, опустила руку.

— Теплая! Эх, искупаться бы…

Саше тоже чертовски хотелось залезть в воду. Мешало присутствие рабочего.

— Давлят, — приказала Саша, как старшая в группе, — давай, топай в лагерь. Мы здесь еще побудем.

Давлят без лишних вопросов надел рюкзак и зашагал по тропе.

— Ура, купаемся! — воскликнула Оксана, когда работяга скрылся за дальним поворотом. Она моментально разделась донага, бросилась в воду, подняв тучу брызг. Саша последовала ее примеру. Купальника с собой и у нее не было — сверкала белой, нетронутой загаром кожей.