Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов
Шрифт:
Спросил Ирку, как она предполагает действовать. Та неуверенно предложила оттащить «ровер» на буксире до деревни.
– И что? Там бензина тоже нет.
– А ты что предлагаешь?
– Расчистим дорогу через Борки. Сольем из машин. Заодно еще что ценное найдется, надеюсь.
– Патронов пожгем немерено.
– На полста дохляков? Не, не так чтоб очень много. Сейчас прикинем, что нужно, что не очень, и вернемся. Машину поставим в ста метрах, если лахудры будут – оторвемся легко.
– Лахудру можно и машиной придавить.
– Это тоже. И не торопясь этих мертвяков замогилим. По одному.
– А потом?
– Потом растащим машины, сделаем проезд.
– Там грузовик здоровенный поперек стоял.
– Я помню. Но до него мы успеем разжиться бензином, и «ровер» будет наш.
– Ладно. Но ты не улыбайся, скотина, я тебя не простила!
– Слушай, Ириха. Ну да, погорячился. Но ты ж сама говорила, что дети нужны. Давай тебе тоже ребенка заведем?
Сказав это примирительным
– Да уж завели, папочка! Два месяца нашему маленькому уже самое малое. Да ты на дорогу смотри, не на меня.
– Вот блин! Ох! – несколько выспренно выразил свое удивление Виктор.
– Ага. Он самый. Не пучь глаза. Давай, поехали дальше, а то зря время теряем.
Впрочем, доехав до дома, Виктор уже вполне пришел в себя. Простейшая прикидка скорее успокоила – бабы не будут стрелять друг в друга, во всяком случае, пока не родят. В него скорее всего тоже стрелять не будут – он сейчас им обеим нужен. Скажут много чего теплого, но, пожалуй, без пальбы. Это уже радует. Но его будут жарить на двух огнях сразу. Не говоря уж о таком пустяке, как воздержание монашеского толка – карты раскрыты, дальше начнут отговариваться, что ребеночку не полезно перепихиваться. Он-то, дурак, губу раскатал, решил, что такой красавец, и влип. И, разумеется, каждая будет тянуть одеяло на себя. Хотя этим можно и воспользоваться. Если, конечно, они до этого не споются. Могут спеться? Могут. Наверное. Интересы-то у них общие станут. Соски, пеленки, «мы покакали», «мы покушали», сюси-пуси, ути-тюти. Ну да, общие интересы сближают. А ему надо будет жратву доставать да выполнять отцовскую роль с двух оперных сцен одномоментно. Ария Хозе из оперы Бизе, исполняется хором имени Пятницкого.
Разобраться, какое оружие и боеприпасы брать с собой, предстояло ему, этот перерыв был очень кстати. Виктор отлично понимал, что, получив два таких сокрушительных щелчка по лбу, он потерял командную высоту. Следовало немедля отбить утерянное, пока Ирка не вошла во вкус совершенного архангела с пламенеющим ружьем. Власть потерять легко, а Ирка – она покомандовать любит.
Раздумья не мешали работе. Что-что, а снаряжаться на автомате Виктор себя давно приучил. Быстро прикинул, что, разумеется, он возьмет с собой и «дегтярева» с дисками, и АКСУ, и пистолет, потому как мало ли что, а оставлять самое козырное свое оружие без присмотра не хотелось. Подумал и пришел к выводу, что как раз самое время для «отходов и утиля». Малоподвижные зомби были легкой мишенью, потому на основное средство утихомиривания Витя припас очень изгвазданный «бок». Покойный хозяин этой двустволки ухитрился чем-то свирепо исцарапать канал ствола и обшарпать несчастное ружье до жуткого состояния. Само собой, не чищено давным-давно. Но при том стрелять из этого инвалида было можно. С некоторым удовольствием от процесса утилизации наконец-то пригодившегося хлама, Виктор пустил в дело все самые паршивые гильзы, банку наковырянного из копаных патронов пороха самой дрянной кондиции – с ржаваниной и мусором, и наконец, найденные в автомастерской Валентина маленькие ржавые гайки – их кто-то принес прижимистому хозяину мастерской за бутылку лет десять назад, но они так и не пригодились, потому как оказались то ли для американских, то ли для австралийских болтов иной метрической системы. Вот всю эту шваль можно было пустить без особого сожаления на отстрел мертвяков. Правда, первый же собранный патрон огорчил при пробном выстреле – копаный порох горел медленнее или, наоборот, так и должен был гореть, он же для нарезного оружия предназначался. Но осыпь гаечек не впечатлила, череп таким боем не просадишь. Пришлось мудрить с порохом, добавляя в него для быстроты горения другие пороха. А копанину промолоть в ручной кофемолке. С пятой попытки выстрел в сарай наконец показал приемлемый результат. Получилось тридцать восемь патронов увечного вида. Посмотрев на шеренгу этих убожеств, Виктор вздохнул и со словами: «Последние солдаты Урфина Джюса!» – стал укладывать их в патронташ. Дробовик-автомат решил взять тоже, добавив к нему уже нормальных боеприпасов.
Немного погодя забрал карабин с оптикой. Мало ли что. Запас карман не трет и денег не просит. Хуже, если не окажется чего нужного в должный момент, а как ни крути – серьезный бой предстоял. После этой сентенции ироничный взгляд Ирки уже никак не обижал и не огорчал. Спокойно загрузив все стволы и боезапас в «чайник», Виктор вручил
Валентин копался в УАЗе. С Виктором он чувствовал себя не очень уютно, но от Иркиного присутствия совсем терялся. Словно был не пожилым уже мужиком, а пацаненком. Сейчас Ирка осталась в машине, потому откровенно боявшийся ее Валентин вздохнул с облегчением. Насчет «ровера» он ничего сказать не мог – не умел он ремонтировать современную электронику, которой были набиты иномарки, даже недорогие, а вот насчет Борков вспомнил, что там да, есть внедорожник, отлично подходящий к тутошним болотам. Трактор «Беларусь» называется. Вот его он починить может, если, конечно, там не половина деталей отсутствует. Рассказал, где стоит и как добыть. Виктор кивнул. Хорошая наколка – после «ровера» обязательно надо будет тракторок прихомячить, а если там еще и всякие плуги есть, совсем хорошо. Опять копать грядки лопатой, как пришлось делать этой весной, ни разу не хотелось. Особенно если учесть, что горожанки рыли из рук вон плохо, пришлось самому впрягаться. Думал УАЗом помочь, так ни одного плуга не нашлось, а у Валентина не заладилось состряпать самодельный. Мелания говорила, раньше, когда людей с огородами было побольше, цыган с лошадкой весной приезжал, – так поди найди нынче этого цыгана.
Да и вообще идея насчет трактора Виктору понравилась.
С таким настроением и отправились.
У Борков ничего не изменилось. Та же пробка из помятых машин, пытавшихся пробиться во что бы то ни стало, те же мертвяки рядом. Остановившись поодаль, Виктор пересчитал тех, которые были видны. Получилось тридцать два зомби. Ну конечно, этот счет ни к черту не годился, явно еще и в машинах и у машин должны быть. В общем, как раз полста и выйдет. В домах, наверное, еще кто найдется. Но учитывая, что практически весь свой арсенал он с собой забрал, хватит с избытком. Никто не уйдет обиженным.
Оставив Ирку за рулем «чайника» и обговорив действия на случай разных неприятностей в виде одной лахудры или пары лахудр, Виктор переоделся, потом вылез из машины. Идти было неудобно – напяленные на всякий случай ватные штаны и строительные сапоги сильно мешали, но ничего не поделаешь: кусачие твари в количестве полусотни – весомый аргумент попреть в ватных портках полдня. Повесил на себя еще сумку для гильз, взял про запас автомат-дробовик. Подумал чуток и присовокупил ко всему своему арсеналу и пистолет в кобуре, загнав патрон в ствол и поставив на предохранитель.
Остановился в паре десятков метров от ближайшей брошенной машины. Прицелился в торчащего столбом мужика. Гайки оказались вполне пригодными – мертвяк свалился, словно осыпавшись. Вот с порохом переборщил, хоть и дерьмовый был порох, а в плечо садануло сильно. Даже слишком. Этак плечо отшибешь, бабахая тут.
После третьего выстрела стало ясно – разбудил осиное гнездо. Стали вставать из-за машин те, кого сразу не заметил. Заторможенно покултыхали на звук выстрелов.
Но настолько медленно, что Виктор, совершенно не торопясь, стрелял, словно на стрельбище, перезаряжал, клал воняющие пороховым дымом гильзы в сумку и тихо пятился к машине, выманивая из пробки мертвяков. Первое время еще опасался, но оказалось зря: тут все были медлительными, еле ноги волочили, даже внешне были похожи – грязные, мусорные какие-то, даже и не бомжового вида, а пыльные, серые. И пара бабенок, при жизни одетых ярко, сейчас сливалась с общей толпой. Никаких чувств эти фигуры не вызывали. Банальная стрельба на смешной дистанции.
Последнюю дохлятину Витя упокоил, почти дойдя до Ирки. Явно деревенского вида бабка в каких-то допотопных тряпках и почему-то босая сложилась горкой ветоши.
– Все? – напряженно спросила Ирка.
– Не, наверное, и в деревне еще есть, и в машинах. Проехать сможешь поближе?
– Не думаю. Ты их густо навалял. Сколько всего вышло?
– Тридцать шесть. Последнюю пару сейчас зарядил из «убогих». А промахов не было.
– Что дальше?
– Сейчас подъезжай поближе, как сможешь. Я гляну, что с машинами, и начнем оттаскивать.
– Может этих с дороги уберем?
– Неохота возиться. Хотя…
– Машины оттаскивать трудно будет, да и если подавим – вонища начнется.
– Ладно, я вот как сделаю.
Виктор покопался в багажнике, вытянул моток грязной тонкой веревки. Отрезал на глазок пять кусков, сделал на каждом по петле-удавке. Аккуратно зацепил ближайших покойников – кого за ногу, кого за руку. Махнул Ирине. Та с напряженным лицом объехала бабку и встала, дожидаясь, пока муж прихлестнет свободные концы веревок к джипу. Потом задним ходом отволокла трупы назад и в сторону, практически на обочину, где они сложились неряшливой кучей. Витя отмахнул ножом петли и завязал новые. Сделав еще несколько ходок, они освободили дорогу. Теперь Витя осмотрел ближнюю машину, взял ее на буксир – это был какой-то новый, но сильно побитый «форд». Со скрежетом «чайник» выдернул из пробки первый автомобиль. Тут пришлось прерваться из-за мелкой шавки, бодро кинувшейся на Виктора из-под зеленой «тойоты». Впрочем, шавке обломилось – дуплетом из последних «убогих» патронов ее разнесло почти пополам. Виктор был настороже и потому отреагировал молниеносно. Вот то, что шавка было совершенно точно давно дохлой и тем не менее резвой, встревожило.